Смерть - это с ними, ибо мы - не узрим.
"I have existed from the morning of the world
And I shall exist until the last star falls from the night.
Although I have taken the form of Gaius Caligula, I am all man.
As I am no man and therefore I am... a God.
I shall wait for the unanimous decision of the Senate, Claudius"
"All those who say "Aye", say "Aye".
"Aye!"
"..."
"Aye!!!"
"Aye", "Aye", "Aye"...
"...He's a God now".
And I shall exist until the last star falls from the night.
Although I have taken the form of Gaius Caligula, I am all man.
As I am no man and therefore I am... a God.
I shall wait for the unanimous decision of the Senate, Claudius"
"All those who say "Aye", say "Aye".
"Aye!"
"..."
"Aye!!!"
"Aye", "Aye", "Aye"...
"...He's a God now".
Не знаешь, что делать - устраивай бои.
Не можешь видеть их рожи - иди к воде.
Хочешь видеть свет - вдыхай его.
Не можешь дышать - не дыши.
Так мало слов. Так мало. Чертовых слов. Их никогда не хватит.
То, что должно быть сделано, никогда не будет сделано.
Но то, что должно было быть сделанным - сделано.
Ты стал другим. Ты стал монстром. Ты стал чудовищем. Ты стал мной. Ты стал больше чем мной. Ты стал тем, кем всегда должен был быть. Ты стал собой. Ты стал натуральным. Ты - паутина, в которую я попадаю.
Изжареный город зарывается в пыль, спасается в ней, покрывается коркой. Под коркой не видно свежевыступившей крови, не слышно воплей, завываний, не видно кошмаров. Корка тонка как тень и вот-вот распадется. Потому она и спешит. Спасения нет. Спасения не будет. И это даже хорошо. А как это - хорошо? Шаги отмеряются противным шорохом мышц и связок. Они-то ничем не покрыты. Шуршат, словно обнаженные, вот-вот готовые сложиться в бессильи. Опустошенный мозг ловит грязно-желтые отблески неба - оно тоже в корке и вот-вот закровоточит. Спасения не будет.
Белая плитка ступеней. Под ней - серый, раскрошившийся уже, должно быть, бетон. Под ним - изъеденная червями земля. А дальше - целый ад. Двери, облапанные кучей заразных рук. Воздух из грязных легких. Обычная аптека. Не спасение. Его нет.
- Будьте добры...
- Девушка, эта касса не работает. Пройдите в тот конец зала.
Надо же. Так тяжело давшиеся слова придется повторять. А ведь это хреново, когда не спишь четвертые, вроде, сутки и перед каждым выдохом уточняешь у памяти, а так ли произносятся слова. Ноги готовы сложиться пополам. Сильнее изнеможения только кровь. Кровь, которая вот-вот вырвется из под кожи, повсеместно. Это будет взрыв. Страшно.
Ладно, дело не в том, что тяжело. А в том, что надо.
- Будьте добры... какое-нибудь успокоительное. Знаете, получше. Без вреда для организма и привыкания, всё такое, не подумайте... просто хорошее. Чтобы уснуть ночью. Понимаете?
Молоденькая девушка на кассе слабо улыбается и уходит куда-то. Наверное, искать.
- Нервы шалят?
Почти насмешливый голос за спиной. Да нет, откровенно насмешливый. Сука, злорадный. Тупая очередь, стой смирно. Жирное прыщавое существо, как пить дать, которому дают только болезные из очередей в аптеках. Еще одно слово - и я ему двину. Или нет. К черту, надо беречь силы. Их не так уж дохуя. Сука.
Да. А еще прикинуться приличной. Хорошей. Так меньше шансов нарваться. На что-нибудь. И обернуться, а то не вежливо. Да и не услышит. А орать я не собираюсь. Не сейчас.
- Да, шалят.
Тысячу раз выверенный ровный голос в ответ. Как бы безразличный. И - она почти оседает на пол, чудом опирается на прилавок и замирает, словно перед выстрелом.
- Вот, есть персен, новопассит, но если нужен щадящий, есть настойка пустырника, валериана, а так же гли... девушка! Девушка, все в порядке?
Молодая фармацевтша лицезреет спину и затылок покупательницы и, кажется, начинает беспокоиться.
Человек напротив широко улыбается и кладет руку на плечо.
- Не обращайте внимания, последствия недосыпа, все под контролем. Пойдем, дорогая.
- Эээ...А успокоительное-то возьмете?
Ошарашенные слова несутся в спину, отталкиваются от черепной коробки, рассыпаются по белым, выложенным плиткой стенам. Рука на плече сползает на талию, подталкивает вперед. Ведет.
Изжареный город кажется громадным. Невообразимым пространством, которое дрожит и вот-вот схлопнется в одну точку. Одолевает тошнота.
- Да, что-то ты ни разу не в порядке.
Улица справа уходит вдаль, спускается все ниже, словно поток, который хочет оборваться водоворотом. Толстые пласты пыли вздымаются вверх под слабым гнилостным ветерком. Кружат в безумных танцах, танцах уродства.
- Надо же так себя запустить.
Блики на фонарях сводят с ума, они - вот-вот должные ослепнуть глаза. Тошнота накатывает с новой силой.
- Что-то ты совсем потерялась.
Небо взрезано, безжалостно взрезано голубыми прожилками. Асфальт гудит под ногами, не выдерживая напора.
- Ну-ка посмотри на себя.
Человек берет ее руку и вытягивает ее вперед, в направлении улицы. Город словно совершает неслышимый щелчок. Какое-то приближающееся безумие. В лицо летят клубы пыли. А за ними - сносит корку, срывает волосы, рвет мясо, уносит кровь - стремительный поток чистого ледяного ветра.
Хороший враг всегда внезапен. Хороший враг - неожиданность. Скрытая до поры угроза, обрушивающаяся внезапно. Хороший враг всегда ошеломляет и этим - дезорганизует. Сокрушает еще до битвы. Иначе это - лишь вопящая помеха. Хороший враг долго взращивается ненавистью, клеткой и молчанием.
Ты всегда молчал. Молчал в любых ситуациях - резал ли еще живое тело на части, угрожал ли расправой, находился ли в эпицентре смерча, выдерживал на себе мою ярость, находил ли потерянное.
Твое время говорить пришло. И тебя не унять и смертью.
Ты запретил мне появляться на корабле или у предела, пока я не приду в себя.
Ты дал мне время.
Ты дал мне понимание.
Ты дал мне всё.
Ты.
Запретил.
Мне.
"Помогай своим и всё такое. Че б там ни было - помогай. Расшибись типа". Суть сказанного мне кем-то была такова. Кто это был и дословно - не помню. Помню, что поклала на твои запреты.
Мы, а потом и вы без меня херову тучу времени долбили этот предел снаружи. Результат был, да. Постепенно берег отходил. Мы обрушали пещеры одну за другой, а их была тьма. Как же это было долго. Приходить и вмешиваться в вашу отлаженную работу? Ну уж нет. В какой-то момент результата "понемногу" становится недостаточно. Это уже было похоже на дебильную игру.
Поэтому я слегка пощекотала барьер изнутри.
Проникнуть в пещеры незамеченной - нет ничего проще. А дальше нужно было просто найти уединенное место поближе к центру и как можно громче заорать "Я здесь и я отдаюсь". Как бы умна и коварна ни была эта сволочь, на такое она купится всегда. В этом ее тупость. В этом ее проигрыш.
Разумеется, меня никто не пригласил прямо в эпицентр. Это было бы слишком опасно даже для этой тупорылой мрази. Но мне показали дорогу туда. Длинную и запутанную, которая запросто могла бы увести меня вникуда и к полному помешательству. Но все же ей было интересно.
А они все таки заметили мое продвижение. За мной сразу же вышла группа, но я поставила свой барьер, не давая им пройти. Мило конечно, но нет уж, вас тут просто в порошок измельчит.
И вот, эпицентр. Без обмана - настоящий. Таковы ошибки настоящей страсти.
- Ты дома, Рания.
- Да, я дома.
- Ты подчинишься мне, дитя?
- Конечно подчинюсь.
Она замолкла. Так приевшаяся уже вечно заманивающая улыбочка почему-то померкла.
- Ах, ты мне не веришь? ТЫ мне не веришь? А я-то думала, ты в совершенстве умеешь видеть, когда тебе лгут, а когда нет.
Я явно недоигрывала. Ярость так просто не спрячешь.
- Достаточно, - я довольно правдоподобно вздохнула, - Мы много зла принесли друг другу. Но теперь - что-то вроде дня открытых дверей?
Я улыбнулась, надеясь, что она еще способна воспринимать юмор.
Она была способна.
Атмосфера немного разрядилась, к тому же, я успела хорошо оглядеться. Уже нашла взглядом то, что искала. Эпицентр эпицентра - так это назвать? Я подошла ближе.
Что она, что Эра, никогда не умели прятать самое главное. Вражду, ложь, мерзость. И самые свои драгоценные вещи. Светящийся красным бесформенный камень висел в воздухе, игнорируя подставку. И всё? И это всё? Что бы это ни было, я это вижу. Значит, могу совладать. Значит - могу всё что угодно.
Она забеспокоилась. Не помню, было ли мне важно это тогда. Я разглядывала аморфное нечто, думая, с какой стороны подступиться и сколько нужно защиты.
- Даже не думай.
Немного поразмыслив, я все таки ответила. Она все равно бы заметила. Рано или поздно. А "поздно" я бы тут все равно не выдержала.
- Серьезно? А почему?
Я лавировала вкруг камня, пытаясь оставить его между собой и ней. Хоть какая-то преграда.
- Ты мне соврала!
Я и не подозревала, что она умеет так вопить.
- Я? Да никогда. В наши с тобой отношения кристальной честности не могла закрасться ложь. Исключено.
- Не смей! Ты все равно не сможешь и притронуться!
Как же быстро рассыпалась в прах вечная доброжелательность, вечная готовность, вечное ожидание и великая любовь.
Может и не смогу. Все равно - терять нечего.
- Правда?
Камень легко лег в руку, окутанную несколькими слоями защиты. Значит все таки выдержала. Только вот багровый свет неприятно бил по глазам. Это еще нужно было выдержать. Но тут странное ощущение нахлынуло откуда-то извне. И тут же схлынуло, подобно волне. Что-то старое, что-то нужное, что-то правильное... Что-то... И оно пришло снова, но уже сильнее. Оно приходило толчками, биениями сердца, приливами, дыханием...
- Знаешь, что ты, Эстер?
Мне больше не важна была угроза, Возможное помешательство, обманы, бессилие. Я видела это. Я держала это в руке. Это даже она не смогла бы скопировать. Никогда.
Она не среагировала, все так же пялясь на камень. Лишь чуть приподняла подбородок.
- Ты - ничто.
А дальше началась гонка, кто быстрее - мои пробьют преграду и доберутся до меня или она измельчит меня в прах. Как ни странно, быстрее оказалась я. Не помню, как я покинула эпицентр, и, растеряв большинство защит, оказалась все таки у корабля. Здесь все мы были вне досягаемости.
- Пожалуйста, скажи, что ты ее прикончила, - изрек Дориан.
- Идиотка, - констатировала Аэлин.
- Еще лучше, - ответила я и указала на камень, который чудом вырвала из эпицентра и все еще держала в руке, - Лучше не трогать.
Я опустила камень на землю, бережно, словно он был хрупким. Багровый цвет мерк, как и злое свечение, оставляя лишь прозрачную чистоту, в которое словно отражалось всё, что мы так долго искали.
- И что с этим делать? Получится очистить окончательно?, - Лайр уже был тут.
- Мне кажется..., - тихо сказал Дориан, присев рядом с камнем, - Его надо было просто освободить. Чувствуете? В воздухе?
И после долгой паузы, добавил с усмешкой:
- Они крадут у нас, мы у них.
- Чего?, - подключилась Рэд.
- Это должна была быть шутка про Черное Сердце, но она получилась дерьмовой, - объяснила Аэлин.
Сквозь какой-то странный полусон я наблюдала, не сходя с корабля, как вокруг нас начинают бурлить уже совсем другие воды. Те, в которые я бросилась бы с головой и немедля... если бы. Какая-то кома приковала меня к палубе и не давала... ничего. Остальные приносили мне вести о том, что развалины пещер крошатся и исчезают, а на месте их возникает нечто... нечто великолепное. Говорили, что мир творит сам себя. Возвращает себя. Прямо здесь. Нам. Разрастается постепенно, но уверенно, не скованный ничем, вырвавшийся из долгой тленной клетки, как и мы. Некоторые уходили с корабля и спали под тенью быстро выросших на пепле деревьев. Кто-то утверждал, что мы находимся рядом с Инуа, но все же далеко от Барн-Мора. Они ждали. Ждали, пока он разрастется еще больше. А я словно спала наяву, и меня не могла добудиться.
Я полагала, город станет спасением. Полагала, это просто усталость. Просто я еще не пришла в норму. Завалиться в Ветер и дать своей усталость истечь, иссякнуть... Я обманывала себя, прекрасно зная, что происходит на самом деле и обманывала до последнего.
Мира предупреждала меня, что конференция подождет, что ее можно отложить, что они справятся сами, что у меня нездоровый вид.
Конференция прошла ужасно. Слишком часто я переставала внимать происходящему и словно ныряла в тошнотворный омут. На меня смотрели сотни недовольных, непонимающих глаз. Я брала три перерыва и приходила в себя. Старалась держаться, в том числе и уверенно. Хотела доказать себе, что я способна. "Нет, госпожа, хоть вы и просили проследить, я не заметила в вас чего-то сверх странного. Разве что ваши усталость и эти перерывы. Раньше вы так не делали. Я не хочу сказать, что это ненормально, нет, и не осуждаю вас...".
Конференцию пришлось окончить на середине, не выслушав всех. Иначе я бы облажалась еще сильнее. Теперь я отчетливо это видела. Дориан был прав. Не надо было соваться туда. Не надо было.
К вечеру мои глаза побелели. Я нажралась и легла спать, веря, что к утру это пройдет. Что Душа излечит сама себя, имея для этого (как я была уверена), достаточную силу. Но этого не произошло. Еще день я провела в городе, встретилась с Шионом и пыталась говорить о работе, но он тоже сделал замечание о моей усталости и некомпетентности. Злился. Требовал вернуть город в руки прошлого правления. Я осталась спать прямо в кабинете, заблокировав дверь. Казалось, я скорее умру, чем излечусь. Последней надеждой стало то зеленое варево, которое пил Белое Божество. Не помогло и оно.
На следующий день и отправилась на Черную Гору.
Путь до нее всегда начинается в порту и длится через пустынную равнину довольно долго. Впервые я прокляла это. Путь давал время решиться. Сейчас он отнимал время. Крыльев мне было не видать как своих ушей, поэтому по прибытию я была довольно зла.
- Пропусти меня, кусок ты сраного говна, чтоб тебя в землю вдолбило!
Я орала на одного из вечных стражей что было мочи и даже пыталась нападать. Высеченный их камня, он с завидным безразличием нес свой пост. Нет браслета - нет входа. Железное правило. Даже для меня. Устав уговаривать творение Тьмы, я села на землю и ждала чего-то...
На Черную Гору идет проклятые. Идут, покидая себя, таща с собой неприподъемные, пораженные скверной Души. Идут, признавая смерть выходом. Долго влачат ноги по пыли, обрастая рубцами и падают в объятья Тьмы. Темные, Светлые, Высшие, Молнии, все... Ни одного просто так не пропустит туннель, населенный ловчими призраками. Все как один встречаются хранителем, получают на руку браслет с впивающимися в руку шипами, повязки на невидящие глаза и слоняются черными тенями по залам Горы, по саду, летают над равниной... В последнее время обитателей здесь стало меньше.
А теперь здесь я.
И нет черт его побери, Гаста.
Но он явился вскоре, как на зов.
Проклятые едины по ощущениям, идущим от них. Часто они не помнят даже своих имен. И я не стала раскрываться себя, лишь пониже опустила капюшон. Уже в саду он обратил внимание на знакомое лицо, потому что я забылась и не прятала его. Бесконечные вопросы "как" да "почему" не способствовали выздоровлению, но он так же предлагал выход. Выход - вспомнить былое и объединиться, побеждая этим проклятье. Плевок в мою выдержку. Подмога пришла внезапно.
На Черную Гору нельзя проникнуть без браслета и позволения хранителя. Получить браслет нельзя, не будучи проклятым.
А Дориан сказал, что можно.
- Отойди, собака, пока кости не вырвал.
Так к Гасту еще не обращались, а тем более свои. И тем более в его доме. Тем более проникнув без приглашения. Сейчас их обоих стоило бояться - первозданную Тьму и разъяренного Первого. Это могла быть первая битва в пределах Горы. Но Гаст оказался то ли умнее, то ли трусливее и покорился.
- И чем ты думала?
Он прикасался ко мне, не опасаясь. Осматривал поврежденную кожу, заглядывал в затуманенные глаза. Это пугало.
- Сам видишь, что со мной, - я с трудом разлепила потрескавшиеся губы.
- Думаешь, здесь станет лучше? При этом... , - он кивнул на выход из сада, где наблюдал за нами Гаст, и презрительно поморщился, - Знаешь что... Вставай.
И он рывком поднял меня на ноги.
- Берегись. Ты прекрасно знаешь, что творишь.
Гаст, хоть и отошел, был готов бороться до последнего, раз уж дело дошло до моего ухода.
И он бы боролся, если бы смог.
Мгновенная телепортация тоже не действует в пределах Горы.
А Дориан решил, что действует.
- Теперь легче?
Идалир - одна Душа на двоих. Одна, которую можно разделить в любых пропорциях. Например, перенять часть болезни так, чтобы каждому досталась концентрация, с которой он может совладать. И со временем излечиться. Это никогда не было предусмотрено, хоть и оказалось возможным. На самом деле, этого варианта я даже не предполагала. И уж тем более не предполагала, что он действительно осмелится. Но, похоже было, он потерял вообще все границы.
- Теперь легче.
- Хорошо. Осваивайся. Ты дома.
Над головой шумели разросшиеся густые кроны Мароса.
Через несколько дней, когда я уже полностью оправилась, он повел меня куда-то. Мы шли через густой лес и я понимала, где мы. Здесь мы мчались когда-то в ночи, торопясь успеть перехватить большую армию Эстер, успеть раньше Светлых. Это была игра. Мы всегда побеждали.
Вот тут кончаются заросли и открывается вид на равнину, на которой мы и столкнулись. Здесь мы увидели их. Вон оттуда появилось существо в черном плаще, но не являющееся Темным. Которое присоединилось к нам. Один заблудший Высший. Вот здесь была битва. Вот здесь погибла Аэлин, лишенная моей защиты, потому что я отвлеклась на защиту Высшего. И Дориан вел меня дальше - туда, куда я устремилась с Высшим, порываясь нагнать Эстер, которая показалась среди своего войска, но, завидев Темных, бежала. Мы тогда так не догнали ее. Я вернулась и увидела ее. Аэлин. Зачем он привел меня сюда? Мы прошли равнину в молчании. Он иногда только поглядывал на меня, как бы проверяя, все ли в порядке. Мы дошли до того места, где скрылась Эстер. Дориан остановился и пригласил меня жестом идти дальше. Не понимая, что происходит, я шагнула под сень деревьев и увидела статую. В ней были изображены сражающиеся - один упал на землю, сраженный и закрывал лицо рукой, корчился в бессилии, многократно раненный. На лице у него бушевал ужас. Второй придавил грудную клетку первого ногой и заносил меч для решающего удара. Поверженный была Эстер. Повергающим - я.
- Но этого же не было!, - отойдя от изумления, возмутилась я.
- Ты так думаешь?, - Дориан снисходительно улыбнулся.
А дальше была история, о которой вспоминать не хочется. Оставить ее в памяти, никогда не вынимая наружу, никогда не повествуя. Как сказал Дориан - "Темные тоже умеют хранить воспоминания". Но, рано или поздно, ее придется рассказать, хотя бы своим. Поэтому я не желаю медлить.
"Он снова потерял меня", - думала я о том, кто оборачивается Гастом всегда, когда нужен Гаст.
"Но ведь и я теряла его", - отвечала я самой себе.
Воспоминания о потерях и потерянных - любимая тема для размышлений. Снова и снова. И - словно это не происходит раз за разом, а все еще длится.
"Но ведь он не винит меня", - спорила я собой.
"Может быть, он был благодарен мне", - соглашалась я.
"Действительно, был благодарен. Я бы тоже была".
И тут ко мне пришло решение.
- Помнишь, ты хотел уйти со мной, исчезнуть со мной, когда мы обретем дом?
Хэлл обернулся, обеспокоенный и смущенный и радостный одновременно.
Уже пора?
Я в порядке.
Фразу слышали все.
- Мы решили, что нам с тобой не место.
Он медленно кивнул, судя по лицу, силясь понять, что я затеяла.
- Так ведь было бы лучше, правда?
Он снова кивнул. Странно, но мне не хотелось оборвать его страдания объятьями. Темные начинали окружать нас и перешептываться.
- То есть ты готов пожертвовать собой? Погибнуть окончательно ради меня? Снова?
Он ответил так уверенно, что во мне не успела проснуться даже банальная совесть. Один короткий выпад - и вновь передо мной разверзлось то, чего я боялась больше всего.
- Интересный способ убийства, - первой отозвалась Аэлин, - Сколько обычно длится пребывание в клинике?
- На этот раз обойдется без клиники, - и я показала лезвие, которым был нанесен удар. Подарок Белого Божества. Способный убить не только тело, но и Душу. Однажды и навсегда, без возможности возвращения в каком бы то ни было виде.
Кто-то отвернулся и ушел, кто-то застыл, некоторые из Высших кинулись к распадающемуся на части телу, кто-то зарыдал.
- Что значит, вы "хотели уйти"?, - тихо , но угрожающе поинтересовался у меня Дориан.
Вместо ответа я сунула ему в руку клинок.
- Ты - Первый. Храни.
Лайр не видел произошедшего. И Высшие, запуганные до полусмерти Дорианом, Лайру не сообщили. Потому что я настояла. Не знаю, как я справилась с содеянным. Высшие не справлялись вообще. Ни заре полного возрождения, убийство одного их них, не объясняя причин (хотя, все их, конечно, знали), окончательно... Для них это было больше чем предательство, но они способны были молчать. Дориан видел в них этот потенциал. И если они просто бессильно стенали и сторонились нас, то Лайр уничтожил бы нас, не раздумывая. Нас обоих. Даже при том, что Дориан отрицал этот вариант.
Постепенно, взгляды, пораженные растущим великолепием, отвыкли от зрелища убийства. "Там ему и место", - слышала я все чаще, в основном от своих, но и Высшие поддерживали скорее меня, чем его. Его они вообще никогда не поддерживали.
Вскоре все заскучали. Наслаждаться великолепием, не имея насущного врага - от этого мы отвыкли давно и прочно. Нам нужно было сражаться, Эстер была далека и пока что недосягаема, Темные и Высшие сходили с ума.
Бои решили проводить на Маросе, "в оплоте этих жалких свиней", как выразился Дориан. "Чтоб не забывали не расслабляться и помнили, кто тут главный". Ебнулся он или нет, а идея была хорошей.
По началу участвовать согласились не многие, одной из первых подтянулась Рэн со своей гвардией. Дайна обещалась быть, но опаздывала, не в силах отлипнуть от новоорбретенного Гадрахолла, Лигос не показывался вообще. Впрочем, простого люда Мароса была в достатке и можно было считать, что предприятие удалось. Аэлин, сославшись на "все равно они слабаки", вызвалась быть распорядительницей.
Мы с Дорианом сидели в секторе для наблюдающих, но потом я перебралась в сектор вызова. Я понимала, что вряд ли найду себе здесь достойного соперника, но тело жаждало бойни. Первые бои я даже не отслеживала, ибо во всех участвовали Темные, сносящие противника с полпинка. Светлая гвардия огрызалась на Дориана, требуя перестать фонить на подопечных и помогать им, но он только пожимал плечами и отшучивался. Он не помогал, это было правдой. Темные стали чудовищами. Стали монстрами. Стали самими собой. И - больше, чем собой.
А потом меня вызвали. Никогда не замечала за Альдором глупости или бахвальства, но он меня вызвал. Бить его не хотелось совершенно. Перед началом боя он подошел ближе.
- Не удивляйся. Рэн приказала узнать твой предел. Ваш предел. Сама понимаешь, не в моих интересах отказываться. Так что не давай слабины.
Он заговорщицки и по-доброму улыбнулся, предвкушая увлекательный бой со старой подругой, которая многому научилась. А мне было его жаль.
Тоже двуручник, он выдавал мастерские приемы, которые я знала, а скорее - чувствовала. Щадя его, я не позволяла себе полноценного ража, хотя пару раз пришлось потрудиться. Он тоже обрел новую силу и временами это было непривычно. Краем глаза я заметила напряжение Рэн, которое не могло быть беспокойством за ход битвы. Слишком поздно я поняла, в чем дело.
А вот Дориан среагировал вовремя.
Бурная волна невидимой энергии, зажегшаяся в Рэн, переместилась в ее супруга, что дало ему возможность нанести такой удар, который действительно поставит меня под угрозу. Я его, разумеется, выдержу или отведу. Но это заставит меня раскрыть резервы. И показать предел.
Дориан был против.
Ледяной ветер порывом прошил насквозь, на долю мгновения вышибя сознание и воздух из легких, но тут же словно сжал все тело железной хваткой, одаривая непоколебимой устойчивостью и концентрацией. А кроме этого - несколькими уровнями мощнейшей защиты, которую не могла поставить бы и я сама. Два потока силы, несущиеся навстречу от двух бойцов, столкнулись, убив инерцию друг друга и, прежде чем взорваться, оказались сконцентрированы сторонней рукой и вытянуты с поля боя. Контрастные ощущения бессилия и опустошенности, которые должны были появиться только после битвы, заставили нас обоих упасть.
Широко и очень мерзко улыбаясь, Дориан сидел, легко держа в руке сгусток, который содержал в себе силы четырех - Рэн, Альдора, мою и его собственную.
Энергия тратится и восстанавливается. Быстро или медленно. Боевые потери восполняются, как залечиваются раны. Приток же энергии в некоторых случаях представляет собой более крупную проблему. Дориан торжествовал не долго. Подпитав меня и не дав случиться удару с обеих сторон, он вобрал трофей в себя. Проще говоря, пережрал. Такой массе энергии необходим выход и немедленный - в битве или творении. Но, он решил пережить это с достоинством и с места не двинулся. Я видела, что он справляется, но так же - что ему тяжело. Идалир - одна Душа на двоих, и мы способны перенимать не только проклятье или раны.
- Теперь легче?, - я села рядом с ним.
- Легче, но не стоило.
Не успела я ответить, как перед нами появилась Рэн, как бы невзначай проходившая мимо.
- Храните свои тайны, Темные, - почти без злости изрекла она, - Всё равно одну я уже увидела, - она красноречиво вперила взгляд в Дориана, - Берегись, Рания. Берегись.
И я была готова с ней согласиться.
Битвы стали не так интересны, когда явился Лайр и начал нагнетать обстановку. Судя по всему, кто-то из Высших проболтался или сам почуял. Он решил действовать умно и сначала разнес весть, и, заручившись поддержкой, решил подобраться к нам.
"Прежде чем начнем мериться силой, подумай, хочешь ли ты оказаться поверженным снова", - заявил Дориан, не дожидаясь обвинения.
- Не пугай меня, щенок, - ответил ему Лайр, - Я не собирался драться с тобой или с ней. Правосудие не должно осуществляться с позиции силы.
"Наверное, с позиции слабости? Например той, из-за который вы все просрали".
Аргумент Дориана оказался убедительнее даже для Рэн. Или - позиция силы.
В итоге они решили все мирно, а я оказалась не у дел. Хоть я и являлась виновной и была выше по статусу, на все обвинения отвечал Дориан, не давая их даже высказать и - на меня даже перестали поглядывать, прежде чем возразить. Хороший враг долго взращивается ненавистью, клеткой и молчанием. Хороший враг побеждает и из врага превращается в лидера. В того, кто прав.
Потом Высшие раздобыли где-то старый амулет Хэлла, который тот давно не носил, водрузили его на свежий мемориальный камень и затянули свои погребальные песни. Это единственное, что им оставалось. А мне казалось, что все их существование состоит из этих погребальных песен.
Не желая слушать их и смотреть на них, я отделилась от всех и ушла к озеру, которое находилось неподалеку. Я смотрела на спокойную темно-зеленую воду и, подобно ей, мысли в голове лишь перетекали плавной рябью. Странные мысли. Многие мысли. То, чего я ждала, теперь пугало меня. То, чего боялась, оказывалось долгожданным. И сквозь все это - меня медленно накрывал покой. Вскоре, судя по затихающим звукам и гаснущим огням, все стали расходиться. А через какое-то время ко мне пришел Дориан. Молчаливый, как я привыкла, он сел рядом и так же уставился на воду.
Минуту спустя сон почти одолел меня и я положила голову Дориану на плечо.
- Лайр тебя боится, - произнесла я тихо. Почему-то мне хотелось знать его реакцию.
- Не зря.
Он запустил пальцы мне в волосы, бережно проводя по ним, все так же не отрываясь от воды.
- Ты действительно нарастил мощь. Стал опасен.
Спрашивать "как" уже не имело смысла. Не ответит. По крайней мере - не сейчас. Он о чем-то задумался, как мне показалось.
- Только не для тебя. Никогда.
И мне до сих пор кажется, что мне действительно стоит опасаться. Но не Лайра и даже не призраков былого.
А иногда - что мне опасаться больше нечего.
