На ватных ногах ползу в сторону ванной и старательно пытаюсь разлепить глаза. Говорят, самое лучшее утро начинается в 2 часа дня. Пиздят. Утро - оно всегда дерьмовое. Тихо ржу сама над собой про себя и... и тут замечаю краем глаза нечто странное за стеклянной дверью, закрывающей кухню. Стеклянные двери доведут меня до инфаркта. ...Нечто, чего здесь быть ну никак не должно. По крайней мере в таком виде. По крайней мере прям щас.
Со злостью хлопаю дверью ванной, которую уже успела приоткрыть, шагаю в кухню, гневно упираю руки в боки и вопросительно пялюсь. Сволочь, спокойно восседающая на табуретке, спокойно улыбается.
- И че?, - спрашиваю я.
Сволочь продолжает пронзительно улыбаться блядскими губами и проклятущими глазами.
И фонит.
В ответ начинаю фонить я и осуждающе склоняю голову на бок.
- Ты уже вообще не палишься, да?
Сволочь встает и в ритме вальса перемещается по другую сторону стола.
- Типа спрятался, да?, - саркастично выдаю я.
Молчит. Смотрит. По лицу не понять ни одной эмоции, ни одной мысли.
- Ну молчи.
Я безразлично махаю рукой, вздыхаю и сваливаю обратно в ванную.

Гости с утра - это так приятно. Ладно хоть, блять, без гостинцев... /_\

@темы: Dorian

---

Выводим бесконечные символы на земле. Они мелкие, странные, завитые, острые, сложные. Чертим их какими-то черными палочками. Постоянно сверяемся с то ли книгой, то ли бумажкой, которая в твоих руках. Тщательно. Откуда у меня в руках эта штука? Что значат все эти завитки? И кстати - где я вообще?
Поднимаю глаза на тебя. Ты как раз занят разглядыванием образца. Это надо запомнить, прежде чем повторить. Но ты, кажется, в отличии от меня, понимаешь смысл. Что-то проговариваешь про себя, шевеля губами.
Снова утыкаюсь в землю и снова веду бесконечный узор. Если посмотреть на горизонт, становится страшно. Символы уходят далеко за него.
Сколько мы уже тут? Я не чую усталости. И не чую воодушевления. Чую только, что не выпущу странное орудие письма из руки.
Продавленная в местах нажима земля чернеет, наполняется будто бы чернилами. Земля изрыта, перечерчена, насколько хватает взгляда. Это вводит в смятение. Зачем писать на земле? Но я встаю, и я заношу ногу, и я брожу по земле, и я задеваю обувью плоды наших трудов, и они остаются не тронутыми. Идеальными.
В голове вспыхивает воспоминание сада, в котором я чертила почти то же самое, на земле. Но тут символы другие. Тут они мельче. Сложнее. И - другие.
Пахнет землей, но больше - свежими ветвями деревьев, за спиной. Вроде бы, там есть парочка. Их придется снести или писать прямо на них? Запах напоминает какие-то странные специи. И чем дальше я пячусь назад, сидя на коленях, освобождая место для новых символов - тем он сильнее. Он заставляет оборачиваться. Отвлекает.
- А куда дальше?, - я бросаю палочку и смотрю на тебя.
- Что значит "дальше"?, - спрашиваешь ты, тоже поднимая голову. Спрашиваешь так, будто я идиотка и не понимаю очевидного, глядишь раздраженно и нетерпеливо, - Что значит "дальше"?!
Второй раз ты произносишь это гораздо злобнее и, покачав головой, отворачиваешься и продолжаешь исписывать землю.
Я вижу твои пряди, тут же упавшие на лицо. И почти не вижу лица. Только губы снова что-то безмолвно шепчут, а ноздри гневно раздуваются.
Я так и не поднимаю палочку. Щурю глаза.
- Дальше... ну, после этого, - я опираюсь рукой на чистый кусок земли и киваю в сторону горизонта.
Ты снова смотришь на меня. Уже спокойнее. На меня ты не злишься, вовсе не на меня. Просто не любишь, когда отвлекают.
- Ты вообще понимаешь, где мы?, - говоришь ты, выдержав паузу.
- В мире, - полувопросительно произношу я.
- Вот именно, - ты слабо киваешь, - А ты помнишь, что тут происходит?
Теперь медлю я. И отвечаю, растянуто, тихо, почти шепотом, смакуя слово, наслаждаясь им, боясь спугнуть его, будто я это могу.
- Конец.
Ты уже не отвечаешь. Ты опять возвращаешься к земле и символам. И я следую твоему примеру. Мы - всего лишь катализаторы. Немного ускоряем. Чуть-чуть добавляем. Я закусываю губу и стараюсь ничего не перепутать. Это увлекает.
- Кстати, а ты кто?, - "вовремя" спохватываюсь я.
- Тихо!, - вдруг почти орешь ты, прикладываешь ладонь к только что выведенным символам и неотрывно смотришь на горизонт. Секундой спустя начинаю слышать и я. Слышать ли? Тихие точки, вроде бы скрежет. Нет, глухие толчки. Резкие. Очень тихое землятрясение. Что-то зашевелилось в земле. Где-то в самой толще. А вон там - почти у поверхности. Звуков все больше. Какие-то четче, какие-то ближе.
- Быстро! Заканчиваем и валим!
Ты нервничаешь, однако рисуешь символы с прошлым тщанием и точностью.
- Так и потом куда?, - спрашиваю я, уже не отвлекаясь от земли.
Ты не отвечаешь. Какая, собственно, разница? Я слышу толчки из-под земли и, кажется, уже почти выучила узор.
Коротко принюхиваюсь к листве за спиной. Нет, Рании здесь нет. И не было. Зато тут и есть земля и то, что в ней.

@темы: Undead, Hideaway, Annam

---

Наконец удалось увидеть Ранию вблизи и со стороны. Это пиздец.
Глубоко задумалась, как люди в Городе умудряются путать ЭТО с человеком. СЕРЬЕЗНО НАХРЕН, КАК?!
Фонит от нее так, что даже спиной чуешь, кто там именно. Самый знатный момент был, когда я затормозила после вопроса "А ты откуда знаешь?". Ну епт. Чувак. Просто посмотри мне за плечо и на пару метров вдаль. А я откуда знаю? Серьезно, а откуда я знаю?...
Я уж молчу про голос. Это пиздец. Человек не может издавать такие звуки. То ли она при мне просто недостаточно мимикрировала, то ли они там в Городе все тупые в хлам...
В общем, сказать, что я трижды обосралась и дар речи обрела только через час после того, как она прошуршала мимо и куда-то опять свалила - ничего не сказать.
А уж о том, что она там вообще делала, лучше даже и не задумываться.
А еще она оказалась ниже, чем я думала. Но это я списываю на то, что она была уже в процессе мимикрирования.

@темы: Рания, Hideaway

---

(с)

Встань со мной и выйди в поле,
В поле ходит серый ветер,
Где пройдет он — остается
Серое, как море, небо.
Улетать или остаться —
Не тебе решать, не мне бы,-
Серый ветер разберется,
Кто ему назначен в долю.

А судьба моя ломка и легка,
как прозрачная труха-шелуха —
не смотри на меня — по осенним ветрам
я сама себе не своя.

Что назначено, что спето,
Что надышано на судьбы,
Мы гадаем — он читает,
Прочитав — берет по праву.
Только глупый спорит с ветром,
Принимая за управу
То, что ветер вытворяет,
Будто ветру надо это.

А твоя судьба тебе невдомек,
но, исшарен ветром вдоль-поперек,
под холодными пальцами серого ветра
ты стоишь, дрожа и смеясь.

Серый ветер ходит в мире,
Сиры души собирает,
Прах, развеянный по свету,
Свет, затерянный средь праха.
Я да ты молчим доколе,
А сентябрь догорает,
А в глазах гуляет ветер,
А круги его все шире...

@темы: Dorian

---

сказка для детей

I’m gonna kill kill kill
If it makes you feel better

"Тварь! Тварь! Тварь!", - думала Рания, сидя в одном из тихих подвалов Ветра и сжимая до побеления костяшек подлокотники кресла. И дело было даже не в твари и не в том, что тварь совершила. А в том, насколько это Ранию выбесило. А когда что-то выбешивает Ранию настолько, это серьезно и без последствий обычно не обходится.
Таков минус яростного исступления Темных - оно может возникнуть не только в бою, для коего предназначено.
"Тварь", - в последний раз вслух выплюнула Рания и резко встала с кресла.
Такое никогда не обходится без последствий.

Проходя в другой сектор Ветра через верхние помещения, Рания окинула взглядом зал. Подметила, что Ветер сегодня был переполнен. Выцепила взглядом своих, проверяя, все ли на местах - уже по привычке. Задержала взгляд на одном конкретном существе и отвела его быстрее, чем существо успело обернуться. И, пройдя зал, спустилась в северный подземный комплекс. Прошла по длинному каменному коридору, толкнула дверь любимой пыточной с призывным кругом в ней же и резко громыхнула дверью уже изнутри.

Мыслей уже почти не осталось. Не осталось слов. Осталась лишь пожирающая, бессловестная ярость и тонкая нить, за которую она ухватилась, держа в тисках существо по другую сторону бытия. Втащить кого угодно откуда угодно прямо сюда и прямо сейчас - раз плюнуть. Если очень захотеть.

Портал даже не успел коротко сверкнуть, как оформленный в около-человеческое тело кусок плоти уже возник в его центре. Одурение. Удивление. Почти шок. Да нет, действительно шок. Пригнувшаяся поза. Суженные глаза. Пытается понять, что произошло и где он. И есть ли тут опасность. Все как всегда. Да, сука, опасность тут есть. Рания замахнулась и с ходу всадила появившемуся существу кулак в лицо - не разбирая, по какой именно его части попала.

Уже после, занося руку для второго удара, Рания вытянула другую и схватила существо за волосы, благо, они были длинными и очень удобными для таких дел.
После второго удара, раскроившего кожу над глазом, существо начало пытаться отбиваться. Кровь заливала его глаза, чья-то железная хватка держала за волосы, не давая окончательно разогнуться, но и он был не пальцем делан. Только додумав эту мысль, он получил удар в живот, вышибший дыхание, и, кажется, часть внутренностей. И все же, не все было так просто.

"А ведь мы чем-то похожи, да?", - мысленно спросила Рания, не издавая при этом ни звука. "Тоже питаешься яростью?" , - она рванула голову существа вверх, коротко заглядывая в глаза. "Ну попробуй, успей", - и она обрушила на него новый удар, на этот раз подпитанный магией - в район легких, уже ощущая, как существо готовится к собственному залпу.
"Перехочешь", - мысленно ответила она существу на его попытки сконцентрироваться. И, установив барьер для выхода его энергии, так и не выпуская из руки копны волос, продолжила избиение.

Оно длилось всего-то минуты три, за которые Рания успела выбить существу один глаз, а второй вырвать, почти вбить в череп нос, вырвать больше половины волос (они отрывались, не выдерживая натяжения, когда существо резко дергалось назад), почти полностью снести нижнюю челюсть, не запланированно пробить артерию, сломать обе ключицы и половину ребер и взбить до консистенции суфле большинство внутренних органов. Впрочем, Рании казалось, что прошла вечность. И это ей нравилось. Она намеренно "растягивала" для себя время, наслаждаясь каждым мгновением, каждым звуком, каждым выдохом. В конце, окинув оценивающим взглядом плоды своей работы, она схватила со стола нож и воткнула его вместе с рукоятью в живот существу, пока оно еще держалось на ногах.

Рания взглянула на свои сбитые и окровавленные костяшки, брезгливо поморщилась и провела по ним пальцами второй руки, регенерируя. Снова взглянула на распростертое на полу существо. Оно упало где стояло и лежало теперь в дико неестественной позе. Как будто пыталось в падении свернуться клубком, но не до конца смогло. К тому же, вывернутая из сустава рука, которой он пытался еще и отбиваться, лежала вообще не соотносимо с позой. А еще полубог... Рания удержалась, чтобы не плюнуть в жалкое кровавое месиво. Потом, подумав, подошла и сломала вторую руку, слабо улыбнувшись громкому хрусту. Существо было еще живо. А ей все еще было мало. Чертовски мало.

Он услышал гул слишком многого количества голосов, или же это был шум прибоя, или бомбежка... нет, все таки голоса. Он попытался разлепить глаза и они почему-то разлепились. По ним ударил слишком яркий свет - белый, синий, зеленый и почему-то все это перемежалось красным. Он не шел - его тащили. Если бы он мог сам шевелить ногами - он бы развернулся и дал отпор этому... этой...

Зал всегда встречает Ранию радостно и громогласно, а если еще и с подарками - то вообще. На этот раз они не улавливали сути подарка, да и был он всего один и уже избитый, но - не зря же Рания вытащила его на сцену и потребовала бойцовых собак, которых тут же и привели. Народ любил Ранию. Народ любил подарки. Народ любил зрелища и кровь. Народ любил Ветер.

Она частично залечила его раны. Внутренние - так, чтобы не умер по пути из пыточной, и внешние - так, чтобы лицо было узнаваемо. Она все еще держала его в железных тисках барьера, не дающего ему проявить силу. Она виртуозно выдерживала грань между удержанием и собственной яростью. Это поглотило всю ее.

Он вспоминал слова, услышанные им по пути. Именно по голосу он опознал, что существо, напавшее на него - женщина, или что-то похожее. Слова были странными, плыли в его голове, смешивались, теряя хронологию, убегали. И все же пытался выстроить их в некое подобие связной речи. Услышать их снова. Хоть что-то понять. "Меня зовут. Рания. Смертный, возомнивший себя. Смертный. Я защитница всех моих детей. Коих легион. Помни обо мне. Даже уходя в небытие. Пусть оно содрогается, подобно тебе. Помни".

Он ничерта не видел в этом ярком свете, но все равно пытался вглядываться. И это даже получалось с переменным успехом. Видимо, его собственная регенерация еще работает. Раз уж не получается извернуться и обратить взгляд на сволочь за спиной, громогласно вещающую о каких-то дарах и каком-то возмездии, он смотрел вперед. Взглядом он выхватил далеко впереди фигуру, черную среди света, почему-то она становилась все четче. И вот другая рядом, схожая. Он будто ощущал невидимые волны... чего-то, идущие от них. Остальные фигуры, забившие собой, как он понял, большой зал, были смазаны, почти неразличимы. Продолжая вглядываться и ища хоть что-то еще различимое, он выцепил, наконец, третью фигуру. Такую же черную, но тоньше первых двух. Знакомую. Знакомую!

- Мои возлюбленные дети! , - Рания вскинула свободную руку вперед и вверх.
Зал взревел еще на тон громче.
- Все вы знаете, как мы, Темные, относимся к вам и караем ваших обидчиков!
Зал заревел согласнее и одобрительнее.
- Ныне же, - она подтолкнула рукой существо, до этого удерживаемое ею за шиворот. Существо качнулось вперед и грохнулось на колени, - Боль постигла нашего любимого члена семьи, новоприбывшего гостя, которого вы так горячо приняли!
Зал взорвался яростным воплем.
- И виновник этой боли - здесь!, - Рания снова вцепилась в волосы существа и задрала его голову вверх, медленно поворачивая, чтобы видно было всем, - Какую судьбу вы пожелаете для него? Какой вынесете приговор?
- Казнь! Казнь! Казнь!, - многократно и единогласно проорал зал заученные слова.
- Казнь?..., - слабо, неслышно пролепетало существо, пытаясь вывернуть голову, продолжая вглядываться в знакомое лицо далеко впереди, словно ища там спасения. Хватка за волосы исчезла. Несколько ощеренных зубами пастей впились в его ноги, тело, голову.

Собаки разорвали еще живое тело довольно быстро и даже успели частично сожрать. После этого под исступленный рев обезумевшей толпы их уволовкли обратно, а позже наградили лакомствами получше. К тому времени Рания уже давно ушла со сцены, оставив ее музыкантам и прочему мракобесию.

- А ну стой.
- Почему?
- Не стоит тебе сейчас маячить в поле ее зрения, - Дориан убрал руку с плеча тощего паренька, убедившись, что тот стоит на месте.
- Это еще почему? Она что, опасна?
- Сейчас - да.
Метрах в шести о них Рания оккупировала столик и о чем-то беседовала с сидящей напротив еще одной Темной, Аэлин. Еще несколько отпрысков семейства находились неподалеку, будто бы окружив столик, но не навязчиво и на расстоянии. Внешне спокойный разговор таил в себе нечто взрывное - и это было видно, если приглядеться. Тотально напряженная, застывшая поза Рании и скрытый, но порой рвущийся наружу дикий оскал. Внешне отстраненная, но напуганная и настороженная Аэлин. Темные вокруг. Затычка для вулкана.
- Я всего лишь хотел спросить, что происходит. Это же вроде как... ради меня было, - тихо проговорил тощий и только тут заметил, что Дориан неотрывно следит за происходящим за столиком.
- У нее это сразу никогда не проходит, - тихо, будто сам себе проговорил Дориан.
- Ну, не сожжет же она тут все, - попытался хохотнуть тощий.
Дориан медленно перевел взгляд на него. Вздохнул.
- Уйди. Нечего тебе тут делать ближайшие несколько часов.
И, хотя голос его был спокоен и тих, лицо выдавало страх и настороженность.

Сзади что-то то ли щелкнуло, то ли звякнуло. Тощий успел обернуться и увидел будто бы змею, выползающую из логова - Рания медленно поднималась со своего кресла. Что там произошло, было не известно. Видимо, как всегда у них - "слово за слово". Аэлин тоже вскочила со стула, резко и быстро, и старалась держать стол между собой и наступающей Ранией. Они что-то говорили друг другу, причем Рания цедила сквозь зубы, а Аэлин почти орала, хотя отсюда слышно не было ничего. После какой-то из фраз Аэлин, Рания оскалилась, вздергивая вернюю губу и потянулась за мечом. Темные вокруг всколыхнулись, но будто бы не знали, что делать. Дориан сделал шаг вперед. Аэлин, вслед за Ранией, выхватила свои два меча.
- Уйди, сказал!, - полу-рыча бросил Дориан и поспешил к месту событий.

---

Зал Ветра был заполнен торжественными, но не навязчивыми звуками труб и саксофонов. Гитарный бас легко колыхал сердца. Мужской голос задорно пел о любви и смерти, что-то, казалось бы, серьезное, но в этом исполнении скорее веселое. За соседним столиком царила роскошная вакханалия со слизыванием золотых брызг шампанского с груди танцовщицы. Остальные столики отличались не сильно. Впрочем, как и балконы и помосты.
Ветер нашел очередной повод для торжества и как всегда брал от жизни все. И от смерти.
- А я уж было решил, что ты совсем конченная психопатка, - улыбнулся сидящий за столом, обращаясь к Рании.
- Ну ты же меня знаешь, - пожала плечами Рания и отразила улыбку в точности. Сейчас ее было не узнать и уж точно не сравнить с Ранией паручасовой давности.
- Знаю, - кивнул он, разглядывая ее с заговорщицким прищуром, - И оттого не понимаю. Ты же сама... через все это проходила.
- Ты про ублюдка Хэлла что ли? - Рания поморщилась и чуть не выплюнула обратно только что выпитый коктейль.
- Про него.
- Слушай, я не расклеилась, понятно? , - Рания наклонилась вперед, - И ты не расклеишься. Твое здоровье.
И она звякнула краешком бокала о бокал.
- Не расклеюсь. Но... я ведь не просил.
- А не надо просить, - отрезала Рания и выдержала паузу, сверля собеседника пристальным взглядом, - Таковы правила семьи, - произнесла она уже мягче, но все же твердо.
Изящное существо в черном, с отдающими сиреневым глазами, откинулось на спинку кресла, не отводя взгляда. Изучая, хоть и зная насквозь, даже лучше чем она сама. Слушая. Перенимая. Восхищаясь. Перенимая правила семьи и для себя.
Рания видела это отчетливо.

“Yes,” she said “I am”
When I said “hello” to that femme
and said “Clearly, you are free…
…to be my enemy’s enemy’s enemy”

She’d make me a murderer
And I have to tell
When you fall under her spell
A door opens in hell

@темы: Undead, Рания, sceal'ta, Hideaway, Devil's Flame\Ветер, ярость

---

художника не каждый понять может ибо

...Но мне куда более правдивой кажется та версия событий, где на него наехали поглощающие, мол, если вы откусываете воробьям головы на сцене - это нормально, но если эти воробьи потом со сцены сами улетают - то это уже чересчур. Массы, мол, волнуются, информация растекается, дети плачут и плохо кушают. Сам же Камориль говорит, что его не услышали, как он ни старался. И что бы именно он ни имел в виду, в конечном итоге ему пришлось сфальсифицировать свою смерть.
Я видел его фотографии в гробу - эти все темно-зеленые розы, глицериновые капли, черная вуаль, синий атлас. И видео - где он не выдерживает и ржет, как конь на случке, а розы с вуали рассыпаются на пол, и он, поднимаясь из гроба, их топчет.

(с)

@темы: как Карамелька смолвил

---

#НатуральныеИнгридиенты



p.s. "молвил как боженька" - фигня. Молвил как Карамелька Каморилька - это вот да.

@темы: как Карамелька смолвил

---

Сытый посредник между жизнью и смертью - залог крепкого здоровья, успеха и долголетия!

(с)

@темы: как Карамелька смолвил

---

То, что явным было - теперь лишь дым,
Ты закрыл глаза и открыл глаза,
Ты уже не помнишь себя другим
И уже не знаешь пути назад.

Ты на той дороге - ни жив ни мертв,
ты отведал зелья густой мотив.
И теперь ты полон его даров,
Что твои навечно и не спросив.

Ты ведь больше не ищешь Города,
Город сам в тебе заточен.

28.05.07
Я буду истекать кровью, она будет сочиться из меня, будет ломать кости, разрывать мозг.
07.05.09
Они приходят вместе с болью. Древние тени предстают перед нами.
2.01.10
Время перед смертью. Время дьявольских ночей и кошмаров.
Единение. Оно открыло путь для Идалир.
24.05.11
Это не важно.
Смерть не имеет значения.
Мы никогда ничего не забываем.
Время не имеет значения.
8.05.12
Давай уже, устрой что нибудь... убийственное.
---
Кто был передо мной? Никто и никогда. Только Мортис.
13.05.13
- Я никогда не умру.
28.02.16
...Порожденная еще более древней и чистой Тьмой, чем Рания, и, может быть, Мортис?
17.04.16
Умереть невозможно. Испугаться, впасть в панику, в исступление, подойти к грани, оказаться погребенным под горем, увязнуть в грязи - сколько угодно, а умереть - невозможно.
Нас пугают этим, ждут - либо мы сойдем с ума и покоримся, либо умрем. И то и другое будет тем, что они запланировали. То, что они уже неоднократно проворачивали. Вот сейчас, еще немного, еще чуть-чуть надавить - и готово. Мы и сами в это верим. Сейчас, уже скоро. Но, с ума мы сошли уже, а умереть - невозможно.
И мы шатаемся по грани, клонясь то в одну, то в другую сторону. Безумие-смерть. Смерть-безумие. Но мы все же стоим на ней.



Давай, улыбайся. Давай. Ты даже не видишь, над чем улыбаешься. Ты вообще не видишь ничего перед собой. А улыбаешься, потому что свело скулы. Потому что чуешь, как прело пахнет земля. Потому что чуешь, что внутри нее. Улыбайся. Принюхивайся, поводи головой.

Взять и припереться к тебе - было самым глупым моим решением. Хотя нет, не самым. Полная, непроходимая тупость еще впереди. Но, вот, я пришла к тебе.
Это была ночь, глубокая темная ночь, когда все уже спали по койкам, а холодный дождь лил как из ведра, колотил по оконным рамам и как будто взял дом в осаду. А ты - ты мирно спал в тепле и сухости - смог наконец перестать думать и просто спал. И тут пришла я. Это было очень глупо.
Я застыла черной тенью у кровати, все равно не различимая во тьме. Я даже прикрыла глаза, чтобы не мешать тебе спать.
Кстати, я думала, Дориан будет против. Думала, что он заорет что-то вроде "Ты че, охуела!" или "Ты че, блядина!", но он только посмотрел на меня, усмехнулся и... согласился. Я уже говорила, что два ебанутых Идалир - это перебор. Но, все это было до того, как я пришла.
И вот, я стояла у кровати и прокрадывалась в твои сны, не будя, не пугая - мягко. Так мне казалось. Но - это как впервые в жизни увидеть зеркало. Это нихуя не мягко.
Я говорю "Хочешь, я их всех испепелю? Тихо, так что они даже не проснутся. Хочешь? А хочешь, я заберу тебя к себе? Тебе там будет хорошо. Тебе там понравится. Хочешь проснуться и увидеть меня? Хочешь взглянуть на меня?".
Ты просыпаешься резко, но вида не подаешь. Не открываешь глаза. Не шевелишься. Смазываешься, таешь в воздухе, мерцаешь, мелькаешь - и ищи теперь тебя. Ищешь выгодную для боя позицию. Тебе вовсе не нравится, что в комнате кто-то есть. Ты готов к подобному. Ты готов атаковать, если придется. И, как ты не видишь меня во тьме - так же и я теперь не вижу тебя. Это как впервые в жизни увидеть зеркало. Это нихуя не мягко. Это схоже с ужасом или эйфорией.
Но я все же пришла сюда, и я первая открыла глаза, и я нашла тебя, и я протянула руку, и я дотронулась до тебя, прямо рукой, прямо до солнечного сплетения, до самого солнечного сплетения. Моя ладонь легко легла на твою плоть. Это должно было сказать, что я не опасна. Что я не угроза. Но, это все лишь еще один мой тупой поступок.

Я никогда не вспомню резервацию, в которой мы оказались. Мы сотворили ее нечаянно и одновременно - две схлестнувшиеся силы сотворили ее, оказавшись слишком схожими до такой степени, что их хватило на резервацию. Я стояла и пыталась озираться, ты - уже корчился. В самом деле, я нашла кого трогать. Одно прикосновение - и родственная душа (и это вовсе не поэтический оборот) завертелась вихрем, обострилась и впитала в себя все, что могла. Мгновенно. Включая память. Всю.

Такое убивает. Им дают вспоминать понемногу, кусками, фрагментами - и оно все равно иногда убивает. А ты впитал ее всю. Не кусками и не фрагментами. Во всей полноте. Начиная от Первых и заканчивая сегодняшним моментом. Вживил ее в себя. Принял ее как свою собственную. Такого еще не было, ни с кем и никогда - и это однозначно должно было тебя убить. И оно убивало.

- Дориан, пиздец.
А потом я не знала, как ответить на нечто вопросительное и безмолвное на том конце.
- Это полный пиздец.
Снова немой вопрос и уже более обеспокоенный. Опасности для меня он не ощущал, а мои слова были убедительны, поэтому он был ошарашен.
- Я его... немножко... убила. Да.

Никто не знает как обращаться с первыми. А вот я не знала, как обращаться с этим. И поэтому я совершила следующую глупость.

Странно, но ты не умер. Благо, я вовремя спохватилась и не стала впихивать в тебя регенерацию. Не известно, как бы ты отреагировал на такое количество родственной силы... И я отправила тебя на Черную Гору. Место отдохновения, как никак. Тишины, вроде бы. Пустоты, однозначно. Никаких тебе энергий, никакой памяти, сиди себе в саду жопой на земле да приходи себя. И почему я, спрашивается, настолько тупая?
Сперва ты вроде бы даже пришел в себя. Но это было ошибочное ощущение. Мнимое прозрение и отдохновение оказалось ничем иным, как новым "адреналиновым уколом". Ты резко открыл глаза, открыл рот, уставился на меня и полу-сказал, полу-прошипел, полу-выдавил из себя:
- Ты!
В этом "ты" было все - и радость от вида той самой, о ком привалило столько воспоминаний, и столько же ненависти, и еще больше непонимания и полного охуевления.
Не увидела я, а скорее почуяла, как от земли, от каждой долбанной пылинки, от каждого камешка и каждой тени к тебе тянутся нити - нити собственной, мертвенной энергии этого места. Совершенно не ощущаемой мной или здешними обитателями. Являющейся твоей основной пищей. И ты уже жадно вбирал ее в себя. "Вот они! Они! Здесь! Мертвые! Или... живые?!". И, если память не стерла тебя в порошок, то вот это уже основательно намеревалось.
- Дориан..., - я почти рыдала, - Тут.... пиздееец!

Мы быстро и судорожно посовещались и Дориан уговорил меня выкинуть тебя обратно. Домой. К дождю и кроватке. Пока ты не сдох окончательно. Мне было тяжело, но так и я сделала. Тупое это было решение или нет, но буквально через пару минут (за которые ты, видимо, успел там окончательно оклематься, живучая скотина, и даже переварить бесценный опыт), я уже слушала твои самозабвенные вопли на тему "Верни меня обратно, немедленно, я хочу!". Ну еще бы. Все хотят.

- Ты ебнулась?, - кратко спросил Дориан.
Я стыдливо промолчала, а потом еще более стыдливо ответила:
- Угу.
На это ему сказать было уже нечего.
- Обратно просится, - тихо и быстро отчеканила я.
Дориан сокрушенно посмотрел на меня и почти откинулся сам. Вопли слышал и он.
Оба не представляли, что с этим делать.

Ну что ж. Это был самый мой удачный визит в плане согласия присоединиться к нам.
Обычно все ломаются.
Белое Божество вон параноил первые года два и, пока не обнюхал нас с ног до головы, так и ломался.
Охотник просто вечноподозревает до сих пор.
Освобожденный вообще от меня прятался, долго и упорно.
Тиран помирал, но упирался всеми конечностями.
Даже солнышко Бэл устроил полный допрос из 2000 вопросов, прежде чем вышел на нормальный диалог.
Я уж молчу про Дайну, Рэн, Высших и Первых полным составом, которые готовы окрыситься в любой момент, хотя давно уже одно дерьмо месим.
А ты... А ты мной же собственноручно почти стерт в порошок, но с маниакальным рвением просишься обратно. К нам.

- Слушай... Дориан... А может он это? Ну. Родственник?
- Ебанутая.
- А если родственник?
- Ебанутая.
- А если правда?
- Ебанутая!

Однако, спустя два дня непрекращающихся воплей, и Дориану пришлось признать некоторые вещи. Или, по крайней мере, гипотетически допустить. За неимением лучшей идеи, было решено мне наведаться к тебе снова.

- Итак, давай обсудим твое положение...
- Я! Хочу! Домой!
- Куда это домой?...
- Я! Хочу! К! Вам!
- Но...
- Я! Все! Помню!
- Но это же не твои...
- Я! Хочу! Уничтожить! Мир!
Боги мои, солнышко... Бедное, несчастное...
На этом моменте ты уже вцепился в меня обеими руками, а я не знала, как объяснить тебе, что ты там просто загнешься.
- Начнешь отсюда, - обнадежила я.
- Почему отсюда?
Потому что больше тебе неоткуда, йопта.
- Потому что тут ты будешь эффективнее..., - и я наплела пиздежа с три короба. Надо же тебя хоть чем-то занять. С Рэд получается вон...
Ты погрустнел, посерьезнел, вздохнул и нехотя согласился. Если бы я в тот миг хотя бы на миг признала самой себе, как же я тебя понимаю и как сама злилась на Мортис, когда она ограничивала мою активность - развалилась бы на месте.

Вопли сменились бесконечными разговорами и радостными повествованиями о том, как у тебя все офигенно получается. Ковырять собственный мир изнутри - это кайф, я знаю. Особенно когда он тает под руками, как масло.
- Главное не показывать его Огненному...
- Это точно...

В следующие несколько дней я забила на координирование, возложив его целиком и полностью на Дориана и обмозговывала произошедшее. К слову сказать, это очень трудно делать под твою бесконечную болтовню. Она не столько отвлекает, сколько напрочь выбивает из колеи. Мне нечего было рассказать и объяснить тебе - теперь ты знал все и сам рассказывал мне. О временах, которые я уже и сама начала забывать. Рассказывал, словно был там сам. Словно не получил память в виде незапланированного "подарка", а всегда обладал ею. Она прижилась в тебе как влитая. Да, ты свято возомнил наш дом своим, а нас - чуть ли не своей семьей. Так реагировать могли, наверно, только Идалир. Но ты - ты совершенно точно не принадлежал к Идалир.
Временами я будто слышу голос, который говорит "Посмотри на землю под ногами, властительница трав и деревьев. Вглядись в нее. Знаешь, что есть там кроме наполненных жизнью стволов и крепких, вьющихся корней? Там лежат кости. Тысячи, миллионы - целых и стертых в порошок. Кости людей, существ, животных... Их предостаточно везде. Они пронзают собой земные вены и капилляры. Так узри же их, узри, как видишь сплетения корней. Не отвергай их, не отбрасывай. Выжми из этой земли все, абсолютно все!". В какой-то момент я понимаю, что это мой собственный голос. И от этого становится жутче.

Слишком давно никто не зарекался о резервах. Никто не сетует на то, что их не хватает. Будто бы их хватает. Будто бы раны затягиваются моментально, покрываясь потемневшей кожей. Будто бы есть резервация, которую не надо жрать - она сама выворачивает себя, под легкой рукой ее обитателя - и отдает себя нам.
Никакого ощутимого фона нет. Или же он просто настолько органичен, это мы просто не чуем его, так же как ты не умираешь от нашего?

- А может привести его сюда?
- Нет, скажи мне, ты ебанутая?
Но коварный блеск в глазах Дориана уже все сказал за него. Ему уже самому было интересно.
- Никого усыновлять нахрен не буду..., - очень тихо, под нос, пробурчала я.
- Как бы ни пришлось наоборот..., - так же тихо проговорил Дориан.

Мы начали путь от Барн-Мора. Дом, как никак. Но, тебе Барн-Мор был не интересен. Здесь, как ни странно, меньше всего самой желанной для тебя энергии. Здесь никто не умирал.
Ты хотел увидеть мертвых. Оживших мертвых. Оживших полным многотысячным составом. На костях мертвого и ожившего мира. Я усмехнулась - "ну чем мы, серьезно, не ожившие мертвецы?".
- Встретим кого - капюшон не снимай.
- Почему?
- Вид у тебя... особенный. Перепугаешь всех. Если уж нас тут проклятыми называли...
Ты фыркнул и отмахнулся, не видя в этом никакой катастрофы.

Ты жаждал увидеть Гадрахолл, великий, потерянный и обретенный Гадрахолл. К вечеру, когда в вышине зависли сапфирные небеса, мы добрались туда. Я чувствовала твое исступление, твое восхищение, когда мы вышли на главную площадь перед дворцом. То же самое чувствовала когда-то и я - и придя сюда впервые, и вернувшись сюда спустя долгое, долгое время... Холодный ветер с моря сдул капюшон с твоей головы и ты не спешил одевать его обратно. Ты улыбался, твои глаза сияли почти слезами и ты будто никак не мог надышаться. Ты был дома.
На нас начали озираться. Вернее, на тебя.
А я уже готова была защищать тебя от любых нападок как члена семьи. Нет, нечто большее.


Мы подошли к грани и зависли на ней. Мы научились держаться на ней. Научились этому внезапно и быстро. Все мы.
Даже когда кровь заливает руки и глаза, даже когда все вокруг перемалывается в прах - грань есть. Она - в том, что остается после смерти. После конца. В том, что остается.
И, оставаясь, может восстать.
Резервации плодятся с неимоверной скоростью и Темные бродят по их земле, и их земля будто бы отличается чем-то.
Мы постепенно улавливаем эту плавную, не резкую волну, проходящую где-то под нами и над нами - отдающую чем-то приторно сладким и сиреневатым, гулко стучащую, витую, словно корень тысячелетнего древа, и четко очерченную, будто обретшая плоть тень.
Мы всегда осуждали это - извращение жизни и извращение смерти. Но мы видим, как теперь перед этим отступает даже Эстер.

Ты - идущий вперед, не зная, в каком это направлении - вперед. Кажущийся резким, однозначным, даже омерзительным - на первый взгляд. Спасающий, но не от большой доброты, а потому что оказался в нужное время в нужном месте; спасающий, поддерживая танец жизни и смерти, их сплетения и реверансы. Влюбленный одинаково в обоих танцующих.
Кажущийся мягким лишь потому, что слишком сросся с нами. Теплая ладонь на разгоряченном лбу умирающего - ее не ощущаешь.
Капюшон скрывает твое лицо, когда ты ходишь по улицам нашего дома - он раздражает меня, этот капюшон. Я хочу, чтобы на твое лицо падал дождь и светили чертовы звезды.

@темы: Undead, sceal'ta, Hideaway, Idalir

---

Редко что бывает так точно предвиденно.
Редко что бывает настолько созвучно.
Надо бы заглянуть в периодичность, но мне страшно. На это уже нет сил. Они все уже давно сконцентрировались в точке невозврата. Все пылает.

---

Ну, есть и такие кто при фразе "смотри, мертвая птица!" смотрят вверх.
(с)

---

Он определенно был ребенком с особыми потребностями. И с точки зрения учителей, одной из первейших был экзорцизм.

(с)

---

Бурая кирпичная стена высокого дома, прямо над головой местами освещенная золотистым светом фонарей, и выше - более бледным светом окон, далеко в вышине врезалась в совершенно черное, без звезд, небо. Я стояла прямо у стены, чтобы меня не могли заметить из окон и с такого ракурса дом казался изгибающимся дугой, падающим прямо на меня. Окна были слишком большими. Кирпичи в кладке стены были слишком большими. Свет у земли был довольно ярким. Все было каким-то слишком гротескным, и это небо тоже - черное, бескрайнее полотно, не пересеченное даже проводами, а только обрубаемое кирпичной громадой с одного края. Гиблое, мерзкое место. Грязное.
Кажется, чуть ранее я была даже внутри дома, и только что спустилась по винтовой каменной лестнице вниз, но это воспоминание было бледным, скорее даже на уровне смутного ощущения. А сейчас я пряталась. Сверху следили. Большой опасности я не ощущала, но все же - так было надо.
Бросая тень на освещенный пятачок земли, сверху что-то беззвучно упало. Что-то мелкое, темное. Оно застыло там же, куда приземлилось - недалеко от меня. Я пригляделась. Кот. Крупный, поджарый, неопределенно темного цвета кот. А может и кошка. Хотя, сейчас оно представляло собой скорее кроваво-шерстяное месиво. Разглядеть, где именно ранено существо, не получалось, даже когда я без лишних церемоний взяла его на руки. Зачем - сама не знала. Ради этого пришлось сделать шаг от стены и меня наверняка заметили сверху, но я тут же юркнула обратно вместе с окровавленным комком. Кот оказался плотнее по ощущениям и на порядок тяжелее, чем я представляла. Он сидел на руках не вырываясь и почти не шевелясь, только изредка поводил головой, оглядываясь вокруг.
Я оглядывалась тоже. Медленно, с прищуром сканировала окружающее пространство, тонущее во тьме. Сверху - тишина. Да и вокруг вроде тоже. Когда я наконец соизволила снова взглянуть на существо у меня на руках, крови на нем уже не было. Никаких открытых ран - только странным образом затянувшаяся кожа на месте них. Половина не очень то и кошачей морды, пара лап, вся спина были обтянуты потемневшей, будто равномерно обгорелой, неестественно туго натянутой кожей. На спине сквозь нее местами проступали позвонки, кусками выходя прямо наружу. При этом животное по всем признакам чувствовало себя прямо таки замечательно. Это что - какой-то неведомый мне вид исцеления? Это я такое сделала с ним или он сам?
Сверху послышался негромкий крик, неразборчивый и, вдобавок ко всему, тут же разносимый эхом. Тьма заполонила все. Или же это я перестала видеть?

Прозрела я уже в ином месте. То есть как прозрела... не видно было до сих пор ничерта, зато слышно. Судя по ощущениям, вокруг столпилась кучка людей и один голос чуть поодаль вещал:
- Сядете на лодку, доплывете вот сюда (тут голос, видимо, показывал на карту, но я все равно ничерта не видела). Там происходит что-то... странное. Разберетесь. Выясните, что именно.
Повисла тишина. Кто-то рядом шуршал одеждой.
- А что там?, - кратко спросил кто-то из толпы, совсем рядом.
- Дети умирают. Массово. Почему - не известно.
Как плыли и как добирались до городка - тоже потерялось во тьме. Как я, вслепую, шла абсолютно верным путем за всеми - тоже не ясно. Однако, в самом городке зрение вернулось.
Состоял он из всего-то нескольких улиц, параллельных друг другу и коротких. Синие в сумерках стены домов. Узкие тротуары. Проезжей части нет как таковой. Низкие, максимум четырехэтажные, изящные дома с витыми балконами. Почему-то место показалось знакомым. Вся компания, до этого окружающая меня толпой, рассеялась где-то по городу и я видела, как кто-то из них периодически мелькал в проходах между улицами. Местные жители частично были на улице, и были даже дети. Почему их никто не прячет, раз такое дело? Жители выглядели почти спокойными. Нет, не спокойными, сдержанными. Будто что-то не позволяло им поднимать панику и орать от ужаса.
И тут, что-то прилетело с неба. Оно врезалось в землю недалеко от того места, где стояла я, прогремел взрыв и, когда рассеялся дым, я увидела на том самом месте два детских трупа - оба лежали лицом в землю, одежда почти не обгорела, но они были мертвы. Следом прилетело еще и еще, в разные места городка. Что именно летит - было не понятно. "Снаряд" был невидим, слышно было лишь как он свистит в вышине, а потом - падение, взрыв, и каждый раз новые детские тела. Взрослых не задевало.
Я подошла к одному из первых трупов, перевернула его лицом вверх. Мальчик, вроде бы. От удара от землю либо было местами заляпано кровью и распухло гематомами. Во всем остальном он был вполне себе как живой. На теле - вообще никаких повреждений. Казалось - сейчас встанет и начнет верещать. Но нет, он был мертв. Как и все они.
Я встала и прошла чуть дальше по улице, минуя кусок развороченного взрывом тротуара, и тут упавший совсем рядом снаряд меня оглушил. Через пару секунд отупения я собралась с ощущениями и взглянула на свои руки и левый бок. Их заливала кровь. Но, прямо на глазах, разорванная кожа срасталась, темнея в местах срастания, обретая то ли темно-серый, то ли фиолетовый оттенок; кости на руках, не затянувшиеся кожей, проступали прямо через нее; ярко-синие, сросшиеся капилляры и вены выступали отчетливее. Боли не было совсем.
- Богиня собирает жатву! Богиня собирает! Она пришла! Все умрем, мы все умрем, слышишь, ты!! Мы умрем, надо что-то делать!
Это орал один из моей компании, каком-то образом дорвавшийся до сути происходящего и теперь тормошащий за плечо кого-то еще из моей компании. Вскоре к ним подскочила еще парочка и они начали судорожно что-то обсуждать, а потом двинулись ко мне. Я молча выслушала их план, тут же его забыла и ответила:
- Не, я в этом не участвую. Пусть собирает.
И я ушла.

Прежде чем новое место предстало предстало передо мной, тряхнуло основательно. Пол подо мной, если он был, сотрясся и замер. В мозг что-то ударило, вышибая все мысли и снова впихивая их обратно. По телу прошла крупная, но очень краткая дрожь. Как удар током или очень большим камнем. Прозрела я мгновенно.
Большое цилиндрическое помещение с круглыми стенами и находящимся в непонятно какой дали потолком. Я стояла на плоской и широкой бетонной перекладине, проходящей от стены до стены, черной, как и стены. Еще несколько таких же шли в других направлениях и перекрещивались в центре. Некоторые, впрочем, шли не через все помещение, а были гораздо короче и соединяли перекладины в хаотичном порядке. Паутина? Я взглянула вниз, под ноги и увидела, как ниже повторялось все то же самое, и так - несколько уровней. Дно этого громадного колодца тоже было не разглядеть.
Вдалеке, на моей же перекладине, но по другую сторону от центра, я заметила непонятный тканевый черный комок высотой по колено. Я, конечно, подозревала, что комок был живым, однако он не шевелился.
Воздух был каким-то густым, сиреневатым или багровым, а может и то и другое. Он будто тек, а не просто стоял недвижимо. Здесь было спокойно, будто на Черной Горе, если бы не острое ощущение ожидания, предвидения...
Не успела я додумать эту мысль, как рядом с тканевым комком материализовалось нечто. Нечто, которое я была очень рада видеть.
- О!
Я радостно возопила и поспешила подойти ближе, не опасаясь потерять равновесие на перекладине и рухнуть вниз.
Нечто улыбалось, будто бы даже скромно улыбалось, как маленькая девочка, которой подарили очень дорогую игрушку. В остальном же оно держалось по обыкновению надменно и явно ощущало себя здесь как дома. Может, оно и было дома.
Я подошла наконец ближе и застыла, щерясь во все зубы. Ожидая, что дальше. А нечто все молчало.
- Ну и зачем я здесь?, - поинтересовалась я.
- А ты ничего странного не заметила?, - ответило мне нечто.
- А?, - я не сразу вкурила.
Вместо ответа нечто кивнуло на мои руки, которые, в отличии от бока, я не спрятала под одеждой.
- А, это..., - я замялась, - Да это Рания, наверно...
Нечто отрицательно помотало головой, не прекращая умилительнейше улыбаться, сияя на меня глазами. До меня начало доходить. Я резко подняла взгляд и вперила его в нечто.
- СЕРЬЕЗНО?, - проговорила я, разделяя каждую букву, - Ты? И кота тоже?!
Нечто почти незаметно кивнуло и затем почему-то посерьезнело.
Я уже было открыла рот, намереваясь на обстоятельный диалог с объяснениями и чем поинтереснее, но его мне было не видать, как своих ушей.
- Тебе надо попривыкнуть, - мило, но серьезно изрекло нечто, - А мне надо идти. Он тебе все расскажет, научит, - нечто махнуло рукой на черный тканевый комок, и, взлетев на пару сантиметров над полом, быстро пролевитировало к стене и растворилось, чуть не достигая ее.
"Нормально", - подумала я и обернулась к комку.
Комок поднял голову и я увидела лицо. Пацан. Вроде бы. Очень женственный пацан. Это нормально.
Я взглянула в глаза пацану, пацан взглянул в глаза мне и какая-то, довольно основательная часть вселенной перенеслась в мою голову, поместилась туда, осела там. Пацан улыбнулся, почти копируя улыбку нечта. И, не успела я возразить или вцепиться в чертову балку, чтобы остаться здесь на подольше, меня совершенно грубо и бесцеремонно выкинуло.

Лес окружал. Прозрела я опять не сразу и не поняла, откуда мы сюда притопали. Опять компания, но уже поменьше и вроде посерьезнее. Опять какие-то указания - теперь на тему, что мы должны обойти другие команды в каком-то серьезном испытании, при том совершенно дурацком.
А у меня на руках мирно сидел все тот же кот, все такой же странно залеченный и такой же спокойный.
"Ну и зачем ты мне?", - подумала я и опустила кота на землю. Тот, так и не взглянув на меня, мигом юркнул в кусты, видимо, на кого-то охотясь.
- Перейдем эту часть леса, выйдем вон с того конца и дальше - не тормозить и не давать им спуску, - мужик с белыми длинными патлами был настроен агрессивно и оглядел каждого, убеждаясь, что его указания поняты.
- А хера ли ты раскомандовался?, - очнулась я.
Он был похож то ли на Хэлла, то ли на Альдора, скорее все таки на Альдора, поэтому я все же подуспокоилась. Альдора я еще переносила. Мужик, благо, мудро промолчал в ответ.
Двинулись вперед мы все равно по его плану - быстро. "Капитан команды" херов..
Вскоре мы вышли на почти открытую местность, и тут я поняла, что дело реально не шуточное. Вокруг нас местами были разбросаны обломки чего-то, заборы, лестницы и вообще масса препятствий, почти за каждым из которых скрывались придурки из других команд. И у них было оружие. "Мои" тоже начали вооружаться чем под руку попадется. Нападать друг на друга никто не решался, но вот занятые позиции блюли. А целью, вроде бы, было добраться да какого-то определенного места.
Все завертелось, как в грозу и как в тумане - больше половины происходящего прошло мимо моего внимания. Кто-то орал, кто-то наступал сзади, кто-то что-то командовал, все куда-то бежали, перелезали через нагромождения, быстро сооружали баррикады...
Очнулась я в тот момент, как мы с белобрысым, оторвавшись от остальных, замерли на обрыве над землей, на краю какой-то очередной руины. Метрах в трех от нас и ниже виднелся второй обломок чего-то, и цель была как раз в той стороне, уже не далеко, а сзади уже лезли - я слышала это по звуку осыпающихся камней.
- Прыгай, блять!, - заорал белобрысый прямо над моим ухом.
И я прыгнула.
Прыгнула, прекрасно зная, что не долечу до второго обломка. На скорости вхерачусь в землю. А тут, вообще-то, высоко. Очень высоко.
Но я долетела.
Долетела, даже не ушибившись и не потеряв равновесия. Даже не припав на колено.
Удивиться я не успела, так как слева на мой обломок уже лезли новые долбоебы, да еще и пытаясь окружить. Белобрысый остался где-то позади, в то время как я, протаранив парочку долбоебов, пулей слетела с обломка и рванулась дальше - насколько хватало скорости.
И.... оказалась в том же самом месте, с которого мы начали. Лес встретил меня зелено-коричневой стеной. Нет, серьезно, мы можем быть настолько тупорылыми? Или я чего-то не понимаю? Прекратив думать, я просто пошла вперед. Да, это точно то самое место, с которого мы начали. Вон даже поваленный ствол дерева тот же самый. Но, стоп. На стволе кто-то сидел.
Сидели двое. Один щуплый паренек, которого я знать не знаю, и... Охотник.
Он сидел с сигаретой в зубах, спокойно чистя длинный нож и как будто даже меня не замечая. Но я-то знала, что это обманчивое ощущение. Я подошла ближе.
- Твою мать!, - изрекла я, поравнявшись с ними.
Охотник поднял голову, посмотрел на меня, потом на мои руки. Ничего не ответил. Его приветствия, как всегда, очень лаконичны.
Паренек рядом даже не пошевелился. Может быть, они и беседовали до, а может Охотник уже и объяснил ему, что трогать его не стоит, а может...
- Твою мать..., - продолжила я, что означало "Ну и каким ветром тебя сюда занесло?".
Охотник выпустил дым из губ и молча принялся за другую сторону ножа.
- Твою мать!!!, - почти заорала я, что на этот раз означало "Это же охренеть, как я рада тебя видеть!" и почти кинулась к нему обниматься.
Охотнику не нужны были разъяснения - он все и так прекрасно понимал по моему выражению лица и потрепанному виду.
- Щас докурю и пойдем, - наконец изрек он, и, подумав, добавил, - Валить отсюда надо.
- Куда опять?, - я закатила глаза. Просто "валить", с концами у Рании не бывает, поэтому не бывает и у Охотника.
Охотник снова вперился в мои руки и, прежде чем он ответил, меня все же выкинуло окончательно, так что ответа я так и не услышала.
Бог рассудка, если он есть, все же хранит меня.

@темы: sceal'ta, Hideaway, Annam

---

по сагезе пизданула вапще

---

Все, сразу два ебнутых Идалир - это уже не смешно, это уже пиздец.
никаких новых детей НЕБУДЕТЯСКАЗАЛА!!!1!

---

Когда нибудь это сраное желание спасти все немощное и убогое, но очаровательное меня уничтожит х__х

@темы: Hideaway

---

Совсем тяжелые наркотики

---

Сначала тебя разорвут зловонные собачьи пасти.
И ты познаешь страх.
Потом ты останешься в луже собственной крови.
И познаешь проклятье.
Потом тебя задушит первозданная темнота.
И ты познаешь Тьму.
Потом всколыхнется память и ты познаешь Свет.
Потом память взорвется сверхновой и тогда ты познаешь Молнию.
Потом в твои вены проникнет земля.
И ты познаешь силу оплетающей лозы и вод стоячих водоемов.
Потом ты глотнешь асфальтной пыли и дыма выхлопных труб.
И познаешь власть неонового света.
Потом тебя пронзит до нутра холодный ветер.
И ты познаешь его чистоту.
Потом ты останешься голодать в чаще.
И познаешь голод.
Потом тебя проводят на вершину сияющего собора.
И ты познаешь ангельское пение.
Потом тебя расстреляют из сотни старых ружей, пропахщих песком и бензином.
И ты познаешь бездну бессилия.
Потом тебя поставят в строй и ты будешь маршировать.
И познаешь силу кровожадного единства.
Потом тебя сожгут.
И ты познаешь Огонь.
А потом... А потом мы умрешь.

Черта проходит здесь. И ты уже переходишь ее.

И ты познаешь.

---

ну эпик так эпик...
я назову это "Угадай кто терпила"
или "Угадай, кого я рисовала три часа, а кого - три минуты"

@темы: Hell, sceal'ta, Dorian

---

срань господня, мы должны это сделать

02.05.2016 в 01:45

Пишет  |Nyarlathotep|:

Яснопонятно.

1) Эпик момент из жизни ГГ
2) 3 разных эмоции
3) Двух ГГ разом. В виде секса, конечно. Можно тонким намеком. (не должно быть пунктом 1. И пунктом 2 тоже кстати)
4) Взять ГГ (можно несколько) и изобразить в какой-нить несвойственной одежде. Ну тип другого мира\эпохи, мейби просто чего-то, что оно при жизни (и смерти) так не ходило.
5) обнаженный ГГ
6) бухой ГГ или в процессе становления бухим
7) тяжело раненный ГГ, весь такой помирающий и в кровище ащащ
8) ГГ с любым животным