Богомерзкое Отродье Порочной Идалирской Связи, Мозга Лишенное,
ну или Рэд.
Рэд, которая косплеит Ранию, впрочем, она всегда это делает.

внечелендж, но пиздец

@темы: Red, sceal'ta

---

BASTARDS MUST FUCK

---

УМИЛЯТЬСЯ. РЫДАТЬ.

---

Первый - ад во плоти. Не отвергая ничего - будь то яд или лед - принимает все и - весь покрыт ими. Слова его и помыслы его однозначны, непрекословны, жестоки. Сливаясь с остальными, он все же незримо возвышается над ними - громада темного базальта, остроконечная вершина несокрушимой горы. Камень, лед и яд. Понимать его и идти рядом с ним по его пути так же тяжело, как уговаривать лед растаять; и чудовищно легко, если очистить мысли до кристальной невесомости. Внешностью более напоминая хищного зверя, только что вкусившего крови, которая явно оказалась ему по вкусу, довольного, но все еще голодного, он, тем не менее, не вызывает ощущения угрозы. Скорее, нерушимости, а, раз уж на то пошло - несокрушимого уничтожения - когда уже не осталось времени бояться или спасаться, а есть только неминуемое и оно горит белым яростным огнем в его руках и в глазах. Живые существа и сама вечность в его глазах - бесцветное мельтешение. Путь его прям, будто лезвие меча и глубоко врезан в пространство - явная, болезненная борозда, скорее напоминающая рану в ткани бытия. Но рана эта не кровоточит, а бытие не стенает о пощаде - рана заморожена до бесчувственности, укатана тяжелыми сапогами. Бытие безропотно, как и окружающие его живые существа. Добиваться его расположения и внимания - все равно что биться о стену копий; иная ситуация - когда он сам оказывает их. Что хуже? Распахнутые и глядящие прямо глаза скрывают чудовищные глубины, узреть которые - высшая из кар. В глубинах тех скрыто существо, подобное Рании. Он говорит - и говорит ее устами, ее помыслами, ее словами. Он говорит - так, как это говорила бы она. Он выдыхает воздух, который выдыхала бы она. И, если всего предыдущего не хватало - это добивает. Он говорит - "Ты будешь делать то, что я скажу, всегда, потому что ты безумно любишь меня". Его главенство - не в харизме и не в авторитете, не в пламенных речах, не в богатых дарах отличившимся - оно в холодной, маниакальной страсти, облаченной в заледеневший камень. Они делают, потому что он говорит им. Ему - достаточно просто пожелать.

Второй - разгорающаяся кровь. Этот зверь - затаившийся. Он уже чует сладкий запах, он уже знает источник - но он только раздумывает о броске. Он никуда не торопится, не спешит, не беспокоится - его бросок будет единственным и окончательным - большего и не потребуется. Это знает и он и все, кто окружает его. Его стараются не бесить и вообще лишний раз не пересекаться. Я же не опасаюсь его, ибо вижу в его опустошенных и пресыщенных глазах - кроме лени и некоторой тупости - беззлобность и доброту, вплоть до наивности. Да, он может выкрутить голову с позвоночника за одно неумелое слово, но, он не ищет поводов и, при отсутствии неосторожного раздражителя - скорее подскажет дорогу или поможет достать книгу с полки, а то и расскажет как правильно перевязывать рану. Те, кто пытается общаться с ним, ловят его на его тщеславии и думают, что нахваливая, обеспечивают себе безопасность. Глупые не учитывают, что он, кроме прочего - потрясающе понимает и исполняет приказы, и при некоторых условиях ему не важно, как ты восхищался им три дня назад. За ним идут, потому что он знает, куда идти - точно знает. Первоклассно заражаясь страстью первого, он не оставляет идущим за ним права свернуть с пути - про позвоночник помнят все. А в глубине души его живет страсть иная - страсть эгоистичная, гедонистическая, страсть к самой жизни. Еда, секс, удобства - все это он берет большими порциями и, наверное, даже мысленно благодарит руку дающую, ибо умиротворен в те моменты и абсолютно счастлив, однако же - вечно затаившись зверем.

Третий - отрава худшая, чем трупный яд. За обманчиво красивой оберткой кишат змеи, клубками обвив внутренности. Змеи вседозволенности, самолюбия, вспыльчивости. "Золотое дитя", спящее на шелковых подушках. "Золотое дитя", вскормленное безграничной любовью в бриллиантовой клетке, доведенное до совершенства, выточенное в абсолют. "Золотое дитя", не знающее и не видящее для себя преград в мире сущего. "Золотое дитя", которое проклинает каждый, имевший с ним дело. Иногда я задумываюсь - если бы его вспышки ярости и неповиновения попытались пресечь при самом их появлении - это хоть что-то бы дало? Нет, наверное, уже тогда было поздно, всегда было поздно. Он - тих и безропотен при старших, ибо слишком умен. Тем не менее - внимателен и изменчив, и обычно знает гораздо больше, чем видит. По началу мне показалось, что он - повсюду. В каждом событии виделась его незримая рука, его влияние, его присутствие. Какое-то время он ходил за мной как тень, изучая, чем дико пугал. Никогда не вылезая вперед - мудро - он, тем не менее, крошит и сгибает пополам любую волю, что слабее его собственной. За пределами поля зрения первого, за пределами тронных залов и залов совета он - бич и стон, вездесущее горе, всевидящее возмездие. Он творит свое "царство", незаметно убирая "пешек с доски". Когда находят тела, оставленные в дальних подвалах, покрытые коркой льда, или же сброшенные с террас, разорванные на куски без единого прикосновения - все знают, чьих рук дело, и все молчат; ибо говорящий непременно будет услышан. Он не жалует никого, ни к кому не вежлив, ни кем не доволен; особой же яростью награждаются его давние учителя и контролеры - именно те, кто привил ему самолюбие и безнаказанность. Простой же люд просто шарахается от него заранее.
Не знаю, существуют ли еще такие же как я - кто не просто не может находиться с ним рядом, а для кого реальную опасность представляет это простое нахождение рядом. В этом факте я убедилась на своей шкуре и при первом же знакомстве - одно легкое прикосновение, служащее для изощренного приветствия прошибло током, прорывая кожу и врезаясь к кости и мясо. Или же это был лед? Проверять снова и устанавливать различие мне, конечно же, не хочется, хоть и приходится иногда. Со мной он никогда не церемонился и пару раз после я почуяла на себе чудеса ощущения сдираемой кожи. Иногда я сочувствую его жертвам, тем, оставленным в подвалах. Однако, сама испытываю к нему скорее странную приязнь, слитую с ужасом. Сила и умение всегда восхищает. Красота восхищает. И Золотое Дитя искусно пользуется этим.

Четвертая - оказалась для меня слишком далекой, чтобы составить о ней какое-то полноценное мнение. Мы редко пересекаемся, еще реже ее интересует мое существование, а если она и смотрит на меня - то как на узор на обоях. То ли высокомерная, то ли вечно скучающая, она не проводит много времени на людях. Уходит с первым, возвращается с первым, пара слов, совет, на который меня не пускают - и ее снова не найти. Эта более всех напоминает зверя - не хватает только хвоста и когтей. Возвышенная, мрачная, и при том - скучающе изящная и дикая - она гипнотизирует своими краткими движениями, а своим взглядом змеи отбивает всяческое желание подходить ближе.

Пятый - сух и пылен, как и его бесконечные книги, записи, записки и поля с пометками. Таким он кажется на первый взгляд. Есть ли за тотальной отрешенностью и взглядом в никуда хоть какое-то намерение - загадка та еще. И все же, он плохо скрывает свои страсти, хоть и старается. Он мог бы метить на место первого, если бы не был так поглощен бесконечными трактатами и опытами; мог бы громче заявлять свою волю, если бы не видел бессмысленности в воплях и суете. Мог бы... и что-то в нем есть, что-то, говорящее о том, что его ведет путь более могущественный, хоть и менее явный. Зарывшись в свои записи или самозабвенно ковыряясь в чем-то трупе - или же еще живом теле - он никогда не слышит входящих и крадущихся сзади. И, в тот момент, когда его тревожат - его лица не узнать. Глаза его горят бледными лунами и - совершенным безумием. Словно он вот-вот приоткроет тайну, от которой схлопываются миры. Словно знает то, что непостижимо и богам, и безмолвно орет - отойди, уйди, не лезь в пропасть!
И - он боится. Однажды мне "посчастливилось" взглянуть на мир его глазами - не знаю, каким образом и по чьей воле - и увиденное не открыло мне ничего, кроме новых бесконечных тайн. Он боится. Боится их. Боится их всех. Не страхом загнанного в угол или находящегося под угрозой, нет - страхом опасающегося, видящего спящий ураган и знающего, что ураган вырвется. Он идет по улице, мимо величественных дворцов, окутанных сиянием, в свете дня - а на встречу ему идут двое, чьих имен я не знаю - они из людей первого, из его обширной стаи, его воины и его гончие. И - он сторонится их, хотя они даже не замечают его. Он сторонится, дышит чаще, смотрит внимательнее. Опускает взгляд так, чтобы не заглядывать им в глаза. Видит только тяжелые кованые сапоги их. Обходит их небольшим полукругом, так, чтобы они не заметили его страха, и все же подальше от них. В груди его клокочет ужас.


Мне снится сон. Будто бы я гуляю по террасе верхнего яруса, недалеко от покое первого, как и всегда. Неторопливо отмеряю шаги, выдыхая облачка пара в промозглый воздух. Камень под моими ногами покрыт инеем, небо чисто и искрится лазурью, слева, за оградой, ярусы уходят круто вниз и далеко слева и впереди открывается вид на раскинувшийся в сияющем мареве город. Все как всегда - кроме темной фигуры, что движется прямо на меня. Женщина - высокая и крепкая, идет мне навстречу и под ее ногами крошится иней. Поступь ее спокойна и величественна, а я разглядываю колыхание складок черного как ночь плаща за ее спиной. Ядовитый взгляд кислотных глаз скользит по мне и на мне же замирает. Лицо ее недвижимо, безэмоционально. Я удивлена ее явлением, но продолжаю идти. И, вот, оказавшись ближе, она легко и добро улыбается, но от этой улыбки внутренности сворачиваются узлом. Сновидение тает.

Первому снится сон, будто бы он только-только возвратился из похода и теперь стоит на террасе перед входом во дворец и ожидает последних докладов пришедших с ним. Вдруг он чует присутствие и одновременно чья-то рука касается его руки. Он оборачивается и видит перед собой женщину, с пронзительными изумрудными глазами, что неведомым образом очутилась совсем рядом. Не успевает он вымолвить и слова, как женщина радушно улыбается ему, еле заметно кивая ему, приветствуя, будто давнего знакомого. А затем отходит на полшага назад и - опускается перед ним на одно колено, будто принося присягу. Улыбка ее при этом расплывается шире и лучится теперь насмешкой и коварством.

Второму снится, будто он восседает среди зеленых лоз, окруженный яствами и сладким дымом, а с неба падает ночь. Слышится близкий смех пирующих с ним, и ему кажется, что среди густого дыма проступает женская фигура, полуобнаженная и размытая, по ее коже разливается розовато-красный отсвет факелов. Она приближается к нему, иногда полностью теряясь в клубах дыма - но, она все ближе, и, кажется, плывет прямо по воздуху. Вот она оказывается лицом к лицу с ним и ее приглашающая улыбка расцветает на взрезанном старым шрамом лице.

Третьему снится, что он взирает с балкона высокой и тонкой башенки на город внизу, силясь разглядеть его сквозь вихрящийся на ветру снег. Снежинки врезаются в его лицо, остро колят губы и веки, но, ему это привычно и даже приятно. Он прислушивается к завываниям ветра и совсем не страдает от пронизывающего холода. Его пугает прикосновение к его спине - кто-то подошел сзади, незаметно. Прикосновение мягко и нежно, и все же оно напрягает его. Обернувшись, он видит перед собой женщину, чье лицо испещерено складками и морщинами, но все же она кажется молодой с этим лукавым взглядом зеленых глаз. Прежде чем он успевает среагировать о оттолкнуть ее, женщина обвивает руку вокруг его талии и, приближаясь, еле касается горячими губами его холодной шеи.

Четвертой снится, что странная женщина с таким же как у нее змеиным взглядом передает ей некий предмет, который четвертая очень рада принять, хоть он и скрыт в размытом мареве сна, даже когда она уже держит его в руках. Об этом предмете она грезила, о нем мечтала и к нему стремилась - она уверена в этом, даже не видя его. Женщина, передавшая его, скромно и дружески улыбается ей, будто давняя хорошая знакомая, будто бесконечно рада, что угодила.

Пятому снится, что в его лаборатории кто-то есть. Чья-то тень маячит в проеме открытой двери, и шорох подтверждает наличие пришельца. Врываясь внутрь, он застает странную женщину, не знакомую ему, которая склонилась над его записями, хаотично разбросанными по столу. С его появлением она поднимает взгляд от бумаг, но не движется с места, все так же опирается руками на стол и, кажется, под упавшими на лицо черными прядями скрыта широкая улыбка.

@темы: Рания, Mirrors, Hideaway, Annam

---

7) тяжело раненный ГГ, весь такой помирающий и в кровище ащащ

БЕЛОБРЫСЫЙ ИДИ СЮДА1!

---

Бокалы для Дорианчика, а нормальные мужики хуярят из кружек.
#челенджи_ебаные
пункт с бухлишком сделан.

@темы: Рания, sceal'ta, Devil's Flame\Ветер

---

решила перепройти это говно.
ой всё.

Пол: W Возраст:24	1-10 A: 5 B: 9 C: 7 E: 10 F: 5 G: 8 H: 8 I: 2 L: 9 M: 9 N: 1 Q: 5 Q1:7 Q2:6 Q3:9 Q4:4
ОСНОВНАЯ ИНТЕPПPЕТАЦИЯ: ПЕРВИЧНЫЕ ФАКТОРЫ (постоянно проявляющиеся): Высокий IQ: сообразительный, обучаем, интеллектуальный. Доминирование: властный, напоpистый, упрямый, настойчивый, непpеклонный. Высокая суперэго-сила: моралист, имеет чувство долга, дисциплинированный. Социальная смелость: снижено чувство опасности, пpедпpиимчивый, авантюрен. Мужественность: суровый, спартанец, несентиментальный, выносливый. Подозрительный: ревнивый, высокомерен, догматичный, соpевновательный. Аутичный: богатое воображение, богемный, поглащен своими идеями, рассеян. Наивность: простой, естественный, пpямой, непосредственный, непpоницательный. Высокое самомнение: точный, волевой, действует по плану, контpолиpуется. ЛАТЕНТНЫЕ ФАКТОРЫ (имеющие тенденцию к проявлению): Высокая эго-сила:эмоционально зрелый, рассудительный, выдержанный. Pадикализм: экспериментатор, аналитик, свободномыслящий. Низкая эрго-напряженность:флегматичный, pасслабленный, удовлетворенный. ВТОРИЧНЫЕ ФАКТОРЫ (интегративные свойства): Низкая общая тревожность. Спокойный, оптимистичный, жизнерадостный. Экстраверт. Направленность на внешний мир. Импульсивен. Реактивная уpавновешенность. Эмоционально сбалансирован. Независимый. Самоопределяемый, критичный, оказывает влияние на других.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: ИНТЕЛЛЕКТ: ВЫСОКИЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ. СПОСОБЕН К ТВОРЧЕСКОЙ РАБОТЕ ЭМОЦИИ: ЭМОЦИОНАЛЬНО СБАЛАНСИРОВАН. СТРЕССОУСТОЙЧИВ. АДАПТИРОВАН ВОЛЯ: ВЫСОКАЯ СИЛА ВОЛИ. САМОПРИНУЖДЕНИЕ И ПЕРЕНАПРЯЖЕНИЕ МОРАЛЬ: ВЫСОКОМОРАЛЬНЫЙ. ОТВЕТСТВЕННЫЙ. НАДЕЖНЫЙ. ПЕДАНТИЧНЫЙ. СОВЕСТЛИВЫЙ ЛИДЕРСТВО: РЕАЛЬНЫЙ ИЛИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ЛИДЕР. СКЛОНЕН К РУКОВОДСТВУ ОБЩЕНИЕ: ДОСТАТОЧНО КОММУНИКАТИВЕН. НО В ОБЩЕНИИ ПРЕДПОЧИТАЕТ СВОЙ КРУГ СТИЛЬ РАБОТЫ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТИ: СКЛОНЕН К НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЕ. МОТИВАЦИЯ: СВЕРХВЫСОКАЯ МОТИВАЦИЯ. ВОЗМОЖНО, БОЛЕЗНЕННО ЧЕСТОЛЮБИВ
КЛИНИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: БОЛЬШАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ "PA" РАССТРОЙСТВ!
Гендерные профили опросника Кеттелла 16-PF+ Протестируй себя

---

ЭТО НЕ ПЕСНЯ, ЭТО... ЭТО КРИК ДУШИ.

I walk from a dream...
...Did I?

Подходишь к нему вот так вот, рядом встаешь (типа тоже владения гордо обозреваешь) и говоришь:
- Ну... эт... ладно... Давай признавайся.
- В чем?, - говорит он, будто не при чем, смотрит сверху вниз, но глазки-то бегают.
- Рания есть?
- Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, - сурово отворачивается он, но глазки бегают.
- А если найду?
- Не найдешь. То есть нету! То есть... Всё!
- Но от тебя фонит ж.
- Ну ладно... но только никому не говори.
- Канеш, ты что...
- ......
- -_-
- Всё!!! СУБОРДИНАЦИЯ!!!

Или вот, бродит он, гордый такой, по лагерю, хер подступишься. А подходишь и говоришь:
- Ну че, когда апокалипсис того?
- Что?
- Ну, мир уничтожать, там...
- Не имею ни малейшего понятия...
- Да лан, че ты. Я никому не скажу.
- Ну ладно. Щас вот тут дела доделаем, праздник допразднуем, потом сразу ко мне, там придумаем всё, ну а потом и... того.
- Ааа... ага.
- НОТЫНИКОМУНЕСКАЖЕШЬ
- Да конечно никому, ты что. Бля буду. Вот те зуб.
- ...
- ^^
- ВСЁ!!!!1! ИДИ ЗАЙМИСЬ ЧЕМ Я ТЕБЕ ПРИКАЗЫВАЛ НЕ МАЯЧЬ ХВАТИТ

Или вот готовится он ко сну, суровый такой, челядь разозлила, а в покои вламываешься и:
- Слушай, а вот эти друзья твои...
- ВОН!!!
- Ну Рания заценила уже, да?
- ПРОЧЬ С ГЛАЗ РУКИ ОТРЕЖУ!!!
- Родственники тип, да?
- ХВАТИТ!!!
- Ну фонят...
- ТЫ ПОРТИШЬ ВСЕ ВОЛШЕБСТВО!!!
- ...То есть вот эта вся жуть, которую ты мне лечил - хуйня, да? Можно их не ссать, да?
- *ругается на своем языке* Ты никому не скажешь.
- Конечно.
- ...
- Я клянусь тебе, не скажу.
- ...
- Няшки такие...
- ВОН!!!!!!11111


Причем, с друзьяшками-то его я по правилам играю. Только его мучаю. А ибо нехуй Ранией фонить.

@темы: Hideaway

---

Окраина города, пустырь, легкий ветерок, и я сижу на кортах у кучи какой-то рухляди и старательно делаю вид, что что-то в ней ищу. На самом деле я периодически - когда они того не замечают - злобно зыркаю на моих ублюдочных спутников и решаю, как с ними быть, а горка битого стекла меня ни разу не интересует. Спутники в этот раз выдались скучные и бесполезные. Я ожидала в сопровождение кого-нибудь из Хранителей, или одного из ее временных рабов, или Охотника на крайняк, а мне достались людишки. Скучные, бесполезные местные людишки. Слушаться-то они слушались, и хорошо слушались, бесприкословно, только вот делали через жопу. И, вот, сидя у кучи битого стекла, я размышляла - а не оставить ли их тут и не слинять ли потихоньку?
Но, мне все же надо было выполнить слишком много действий, а руки не доходили. Хуевые рабы были в самый раз для того, чтоб хотя бы попытаться. Повздыхав немного, я таки бросила стоящим поближе парочку ценных указаний, и попросила передать тем, кто подальше. Орать или бегать за ними мне было не охота. Конечно же, я знала, что половину ценной информации они проебут уже по дороге, но а куда деваться, когда ты и так в жопе? А почему? А потому что ищи ядро и не выебывайся.
Те, кого я не разослала с поручениями, горсточкой следовали впереди, обсуждая между собой дальнейшие варианты действий - один тупее другого. А я, аки пастух, вздыхая, подгоняла их и злобно шипела, когда они сбивались с пути. Минут через несколько мы вышли к мелкой речке, переплыть которую в принципе можно было, но западло. Посему я отправила праздных дебилов сооружать лодку, а сама решила связаться с дебилами занятыми. Нашли они что-то или нет, добыли ли то, что мне было нужно - так и скрыто под покровом тайны, потому что эту инфу в обход меня моментально схавала Рания.
Однако, через реку мы все таки переправились, и даже полным составом. Хотя... я их никогда не пересчитывала.
На том берегу снова начинались здания, среди которых - большой недострой, который меня очень заинтересовал. Впрочем, недостроем в полном смысле слова он и не был - здание было отделано изнутри и даже частично обставлено. Только вот в нем никто не жил. Дебилы пытались объяснить мне, почему, но и это у них толком не вышло. Что сильнее привлекло внимание - деревья на этой стороне были полностью сухими, как и вообще вся растительность. И - аккурат вокруг недостроя.
Я снова отправила кучу дебилов - самых бесячих - побегать по поручениям (кажется, уже просто из неприязни), и, оставив при себе человек пять, выдвинулась к недострою.
В это время что-то пошло не так, или раньше - не знаю. А тем временем, один из моих спутников начал проявлять ко мне странно повышенное внимание. Он шел все так же, рядом с остальными, только вот неотрывно пялился на меня. Я отходила левее, разведать обстановку - он пялился. Я зависала у деревьев, изучая их - он пялился. Я пялилась на него в ответ - он и не думал отводить взгляд. Это был один из самых спокойных и, как мне казалось, рассудительных дебилов. Что на него нашло сейчас - мне было не понять.
Дошло до того, что я, уже достаточно обозлившись, прикрикнула на него, мол, отверни зенки, на что он ответил еще более наглым взглядом и ухмылкой. Почти Дориан, если б не такое уебище.
Внутри здания было странно уютно, но странно запутанно. Маленькие комнатки с минимумом мебели и теплыми цветами, и - лабиринт из коридоров и лестниц. В какой-то момент за моей спиной щелкнул дверной замок. Как ко мне подобрались сзади - я, к своему позору, заметила когда уже было поздно. Тот самый наглец и еще один - его приятель, с которым они вечно шептались. Тихие обычно. Крысы.
Второй остался между мной и дверью, отрезая мне выход, а первый обошел комнатку полукругом и встал так, что я отказалась почти зажата между ними, учитывая небольшие размеры комнаты.
Оба ничего не говорили. Оба молча сверлили меня взглядами, будто имели план, но что-то их останавливало. Оба держали руки на оружии под одеждой. Это было заметно. В тот момент я особенно пожалела о том, что со мной нет ни Охотника, ни Хранителей. Конечно же, Рания предупреждала меня о таких ситуациях, и я даже была к ним отчасти готова - но не в таком малом помещении, не к двоим сразу и не с совершенно пустыми руками. Мое тело не слишком приспособлено для открытых столкновений, а потому таким как я приходится полагаться на изворотливость. Пользуясь заминкой двоих, я огляделась. Сначала обернулась, бросила взгляд на второго, что стоял сзади. Еще когда они появились в комнате, его лицо показалось мне больше напуганным, чем решительным. И я размышляла, нельзя ли обратить это на пользу - напасть на него, протаранить и выскользнуть в дверь. Да, все так же напуган, хотя рука лежит на ноже под курткой и не дрожит. Но вот взгляд на первого отвел меня от мысли предпринимать настолько рисковые действия. Чистая, безграничная, почти звериная злоба. Без доли сомнения. Этого уболтать или обмануть не получится. Он-то знает, зачем он здесь. И...что-то еще. В этом взгляде было что-то еще. Неужто вожделение? Он смотрел мне в глаза, неотрывно, как смотрит змея, гипнотизируя. Но, при этом он вполне ощутимо "раздевал" меня.
Внезапно, как всегда и бывает в таких ситуациях, взгляд мой скользнул куда нужно. Слева. Небольшой стальной стеллажик. Только вытянуть руку - даже наклоняться не надо. Только вот смогу ли сделать замах достаточно быстро? Если вырубить первого, то со вторым все проще простого. А если не успею? Как бы успеть...
Мои судорожные размышления прервало начало действа.
Первый шагнул вперед.
"Тебя все равно видно", - говорил он, - "Смотри на тебя, или нет...", - он говорил. И он говорил что-то еще, обличающее и угрожающее. Через пару слов я потеряла нить повествования. Потому что явно ощутила, что его слушает кто-то еще.
Что произошло дальше, я полностью не понимаю, но каким-то образом я оказалась спиной к первому, а его рука оказалась накрепко обвита вокруг моей шеи. Он не душил - он держал. Ловил от этого кайф, и, видимо, какое-то подобие власти. Продолжал говорить и теперь его слова звучали в разы злее и смелее. У меня была мысль сопротивляться и даже прикидывала как, но, что-то иное занимало меня гораздо больше. Какое-то шевеление внутри, в груди, в голове, тихий шепот крови, и - теснота. Мне становилось тесно в своей одежде и, будто бы - в своей коже.
В следующий миг я сжала пальцами руку первого, и рука показалась мне легкой травинкой. Я отвела ее от своей шеи легчайшим движением, и, развернувшись к первому лицом, снова встала как вкопанная. Мое тело оцепенело, одеревенело, как и мой разум - что это было? Равно так же оцепенели и двое в комнате. Они явно не ожидали отпора такой силы от... меня.
И тогда я впервые услышала ее. Это был не голос и не шепот - это была чистейшая и громкая мысль. Она звучала в моей голове как собственная, только вот я-то ее не думала. "Твари... Как вы живете в этих телах? Развернуться же негде". И - меня будто пронзило током. Скрутило корнями и тут же выбросило наружу. Я ощущала, как меня распирает, как что-то растет внутри, рвется вовне - через меня, с помощью меня, сама я. Я ощущала это явно, как ничто другое, как не ощущала даже хватку на шее. Ощущала это и - непереносимую злость, негодование, отвращение.... могущество. "Бедняжка. Я могла бы тебя пожалеть, не будь ты такой...", - ее мысли оборвались как выдернутое из розетки радио. Потому как явилась она сама. И ей больше не нужно было говорить со мной. Она была со мной. Во мне. Мной.
Все это время, эти мгновенья оцепенения, я силилась сделать хоть что-то - пошевелиться, ударить - воспользоваться ее силой. Но, мое тело больше не принадлежало мне. Оно было полностью её. И оно даже больше не выглядело как мое.
Оставаясь где-то за пределами происходящего, я могла только бессильно наблюдать, как будто бы становится ниже ростом и пятится первый. Как ткань одежды на моих плечах натягивается до предела и готова лопнуть. Как во рту появляется незнакомый вкус и я начинаю чувствовать новые запахи. Как меня распирает от силы и гнева.
Я орала ее имя - мысленно, потому что физически орать я уже не могла - снова и снова, без остановки, славя и умоляя ее, и ужасаясь ей.
И мне оставалось только видеть ее глазами.
Первым делом она молниеносно выпихнула за дверь второго. Зачем - мне было не понять. Щелкнув замком, снова закрывая дверь изнутри, она, помедлив мгновение, вдарила по нему кулаком. Металлический прямоугольник прогнулся вмятиной. Наверное, то же самое было и с его внутренностями. Она сломала замок. Зачем?
Она начала говорить первой. Развернувшись к оставшемуся в комнате и уже забившемуся в угол, она начала, чудовищно плавно и - чудовищно угрожающе:
- Дерьмо еще шевелится?
Первый умолял о пощаде с первых же слов. Пытался торговаться. Убеждал, что его не так поняли. Почти стонал. В какой-то момент я подумала, что от нее, наверное, ко всему прочему, дьявольски фонит.
Рания ухмылялась и беспокойно поводила плечами.
Когда она шагнула вперед и сладко проворковала "Ну чего же ты испугался, человечек? Я, знаешь ли, люблю игры с насилием. Можем исполнить твои самые кошмарные мечты", у него случилась почти истерика.
А в следующий миг я поняла, зачем она выбросила из комнаты второго.
С земляным шелестом из ножен за спиной она достала меч. Ей нужен был замах. И она не хотела, чтобы под этот замах нечаянно попал и второй. Она хотела растянуть удовольствие.
Я пыталась орать ей что-то вроде "Рания, ну почему именно так" и "Дай я сама его угандошу", но она меня то ли не слышала, либо не хотела слышать. Ее внимание было полностью отдано первому.
Сил моих, ни моральных ни духовных не было более, когда она, десятком или около того горизонтальных взмахов, быстро, но с точностью и расстановкой ПОРУБИЛА НЕСЧАСТНОГО ЧЕЛОВЕКА ДОЛЬКАМИ БЛЯТЬ. Все произошло слишком быстро, я не успела даже подумать "Чё это?!" и "Как это?!". Дольки с мгновение постояли одна на одной в форме человечьей фигуры, а потом хлюпнули и начали разваливаться, как башня из конструктора.
"Возиться еще с тобой", - бросила долькам Рания и, пинком вышибив дверь, пошла искать второго.

Второго она нашла в кустах за зданием. Очень расстроилась, что он не ждал прямо за дверью. Прямо таки еще раз разочаровалась в людях. Этот придурок прятался от нее вреди сухих ветвей, свернувшись калачиком. Сопротивления уже не оказывал.
Что было дальше и что было с остальными дебилами - не помню напрочь.
И что там с ядром - тоже.
Да и мне в принципе похуй.

@темы: Рания, Hideaway, Annam

---

А давайте не будем начинать вот это вот про "родственников"... Может хватит уже родственников?><

@темы: Hideaway

---

когда шаришь в натуральных ингридиентах

---

Как Рания ходила к Эре.

- Дорианчик, солнышко, посмотри-ка вон тот дом. Он мне нравится.
- Ты его покупать что ли собралась?
- Нет, сбросить в мир, гы.
- Ебанутая. Ладно, я посмотрю. А ты чем займешься?
- Посмотрю замок.
- Чтобы купить?
- Нет, чтобы сбросить его в...
- Ебанутая.

- Мальчик, ты почему здесь живешь? Ааа, ты девочка...
- ...
- Я с тобой, сука, разговариваю.
- Но... мне разрешили...
- Ага, и ты согласилась. После того как здесь перерезали твою семью, а твой брат отрезал себе руку, потому что я ему приказала?
- Я была младенцем и ничего не помню...
- Отговорочки. Полюбому шпионка и залупа. Казнить. Нет, расформировать! Дориана мне сюда! Мне похуй, что он смотрит дом!

- Почему вот этот дом не снесли?
- Но госпожа...
- А этот?!
- Госпожа...
- Они мне не нравятся! А вон в том вообще Зак жил!
- Но госпожа Дайна повелела их не сносить...
- Херова мазохистка...

- Дорианчик, давай посмотрим замок вместе. Фу, я думала тут круче. О, смотри, память! Щас поймаю, замедлю, и посмотрим. О, Эра. О, смотри, с Эстер базарит. Боже, какая драма. Нет, не переводи им, им не надо, пусть дальше стоят и охуевают. Потом расформируем их. Шучу. Смотри, смотри, с Заком спорят! О, а она знала, что я тогда по лесам партизанила. О, а она и про Хэлла знала! Дерьмо свое коварное здесь задумывала, сучка. О, а это че? Потайная комната? Снеси стену, зайкусь. О, смотри как Эстер ее прессует. А это че? Погоди я перемотаю назад. Это что за хуйня? Оно живое что ли было? Гы, давай тоже в мир закинем.

--

Ну а потом они позвали Карамель, Карамель посмотрел, забрал неведомую хуету себе и сказал что на досуге поднимет.

Только вот зачем мне вся эта инфа? Чтобы потом не удивляться некогда живой хуйне, прилетевшей мне в башку?

@темы: Рания

---

И Малтаэль такой говорит:
- Я ваще т ангел света, а вы все грязные демоны. Полные пороков, скверны и зла. Я буду вас всех убивать. Уничтожу вас всех ваще, злу не место в мире. А люди - это дети ангелов и демонов, поэтому я их тоже уничтожу. Всех. В них есть демоническая часть ибо. Апокалипсис в человечий мир! А если бро-ангелы будут мне мешать, я их тоже убью. Предатели и не понимают. Вот с тебя и начну. Свет и добро!

Тот момент, когда Малтаэль - слегка Рания.

А ваще хз че я его вспомнила.

---

тот момент, когда ты нафоткался, и даже не из чего выбирать, потому что одержался ВЕЗДЕ



и тот момент, когда одержался не тем

---

У кого сосут? У меня конечно, я руковожу раскопками!
(с)

---

Я назову это произведение высокого искусства "Никогда, сука, никогда не отвлекай Идалир".
Дорианчик не сачкует, он просто не успел

я так и не смогла найти для них достаточно сексуальную песню для вконтакта, поэтому там просто дорианчиковый голос.

Пункт челенджа про голого перса объявляю нахрен выполненным.

@темы: Рания, sceal'ta, Devil's Flame\Ветер, Dorian

---

(с)

И когда ты уже решил уходить без боя,
и когда опустил оружие до земли,
и когда упал - появились такие двое,
и один был белый, как содранные обои,
а второй - эскизом Дьявола из Дали.

И который белый тебя уцепил за локоть,
А который черный поправил тебе рюкзак.

А над горизонтом вставала копоть.

Ты просил тебя заштопать... Или не трогать...
Они заглянули в больные твои глаза.

И один говорит. (Второй иногда кивает,
серебристые крылья задумчиво теребя):

"Это всё, что сильнее не делает - убивает.
Ты и так уже сильный, опаснее не бывает.
Идиот.
Ты почти убил самого себя".

Ты хотел ответить, но рот залепило коркой
от засохшей крови. Ты снова пошел вперед,
понадеявшись, на отсутствие твари зоркой
с пулеметом, ну, или мины. Шагал под горку
каблуками давя сухой красноватый лед...

---

Прохладная керамичемкая плитка запотевает красными каплями. Вниз по плечу струится алая змея. Ее сестры обволакивают ноги. Вода, заполнившая ванну, обращается в кровь. Я не знаю, вылилась они из меня или я вылила ее из кого-то. У бортов она светло-красная, в глубине - темно-бордовая. Почти черная. Я пытаюсь, но не могу охватить взглядом всё ее разом. Взгляд судорожно перебегает вперед и назад, влево и вправо. В мозгу нарастает электрическое жужжание - сначала оно резко и отрывисто, ритмично, но, чем громче становится, тем больше превращается в одну монотонную ноту. Непрерывный гул. Бью руками по воде, просто резко опустив их. Красные брызги летят в глаза. Жмурюсь, но уже ощущаю под веками их жар.
Руки по локоть в крови. Так вот значит это как. И выше логтя тоже. Вот значит как...

-

Я могла бы задавать вопросы, которые расхуячат к чертовой матери любую человечью теорию. Я могла бы спрашивать: "Почему она приходит, только когда хорошо? Или когда нужна ее сила. Почему она не приходит, когда я смята?", "Почему она призывает меня убивать, но дарует жизнь?", "Почему она вызывает в таких как ты истинный, глубокий ужас?", "Почему ты в упор не можешь вычленить ее, если она приходит, но утверждаешь, что всегда и все видишь?", "Почему при полной картине симптомов так называемой "шизофрении" полностью сохраняется так называемая "критика"?, "Почему я сама могу описать все это в двух предложениях с использованием слов "невроз", "истерия" и "зрительная иллюзия", но продолжаю видеть прямо сейчас?". Я могла бы задавать вопросы. Эти, подобные и другие, но я не стану.
Просто она очень любит людей. И людей, которые говорят. Я ведь не настолько жестока... Да и я уже слышала "не знаю", и видела как отодвигаются на полметра подальше. Одного мудрого поступка вполне достаточно для моей жалости.

-

Они приходили в Ветер и двери их ада захлопывались за ними. Ад всегда накормит твоими собственными желаниями. Всегда безумно сияет, всегда манит в недра и, подхватывая, тащит в них.
Вход свободный.
Они приходили в Ветер и услаждались, как мечтали только в самых потаенных мечтах. Были распяты, как в самых потаенных мечтах. Были сладострастны и всплеском выбрасывали свою страсть; были желанны, восхвалены; взрезаны, низвергнуты; были центром и орбитой, охотниками и едой.
Музыка ада дышала в такт их дыханию. Их сердцебиениям. И задавала их ритм. Бьющие со сцены слова уничтожали и возвышали их.
И они вцеплялись в это снова и снова. Слушать. Видеть. Пить. Есть. Любить. Прикасаться. Молиться. Орать. Рыдать. Вырывать себе волосы и срывать с себя белье. Вертеться в круговороте и замирать изваянием, не в силах шелохнуться. Лицезреть снова и снова.
И это убивало их. Тысячи открытых и одуревших душ служили сладчайшей пищей для стоящего на сцене. Им было дано все, чтобы они могли отдаться без остатка.
Рания иногда подкармливала и их в ответ, помимо и так полученных ими удовольствий. Иногда она возвращала им части их душ, и они жрали их, захлебываясь в вопле и слезах. Дориан был более беспощаден - он не отдавал ничего, а только собирал, словно заботливый садовник, аккуратно срезающий самые красивые цветы.
И, когда мясной водоворот внизу, под сценой, был уже изможден, уже стоял вертикально только благодаря тесноте, когда их глаза пустели и западали, но они все еще отдавались, словно влюбленная невеста, из последних сил выдавая дерганные движения зомби и выдавая сдавленные крики - их дьявол был сыт и свеж. И его собсвенный экстаз заставлял видеть в нем Бога.
Он продолжал нести им их ад и их рай, повествовал об их рае и их аду, призывал к их раю и их аду. До конца, до последнего, до умопомрачения, до иссушения.
А ЭТО... это мы приходим в Ветер прямо отсюда или Ветер приходит сюда прямо к нам?

-

- Что у тебя там? Ну что? Религия? Увлечение?

-

Окончательно поехавшая крышей Рания больше похожа на Ранию ту, первую. Тоже не различает своих и чужих, ни в любви, ни в борьбе.
Но я как тот идиот, который "МНЕ ВСЁ НРАВИТСЯ!". Потому что она стала чаще приходить ко мне. Ей теперь сюда надо позарез. У нее теперь тут дохуя важные дела. Это уже традиция - как грызем новые дырки, так и дела в резервациях позарез находятся. И еще - философские матерные монологи. Тоже находятся.
Благо, в резервациях все стало совсем просто, потому что терпение у нее уже кончилось и половину пути она идет со мной.
И продолжает коллекционировать в бешеных количествах. Не знаю, что она с ними делает. Но мне нихуево перепадает.

-

Вода, заполнившая ванну, обратилась в кровь. Я сижу в ней, компактно свернувшись в углу, чтобы ощущать каждой клеткой тела каждую клетку тела, занимая, наверно, всего треть ванны. Волосы и лицо пропитались горячей краснотой насквозь. Я не вылезу, пока она не уйдет. Я считаю лампочки на потолке - слева направо, справа налево и слева направо.
Потому что ее нельзя палить. Потому что она теперь агрится на всё, что дышит.
Горячее золото разливается в крови и стынет в ней льдом.
Я впервые за полгода чувствую отдохновение.

Вот значит как. Здесь? Прямо здесь?
Прямо здесь.
Здесь.

@темы: Рания, sceal'ta, Devil's Flame\Ветер, Annam

---

когда просветлился настолько, что даже пришлось запилить новую тему.
Славься, Мексика!!1

@темы: мексиканская сагеза

---

Ну и что еще я могу сказать?