В городе тоже наступила осень. Город тихо содрогнулся. Время снова потекло вспять. Кто-то исцелился, кто-то только что заболел. Чьи-то волосы горят, словно пожар на деревьях. Кто-то тонет в дыме сигарет и костров. Кто-то глотает дождевые капли. Кто-то в сумрачной комнате перезаряжает оружие. Кто-то, захлебываясь слезами, напивается в devils flame. Кто-то потерялся в бесконечности хайвэя. Кто-то царапает ногтями стены в тесной комнате, его мысли пробивают потолок.
«просто приложи ладонь к моей груди, пусть мне хоть на мгновение станет легче…»
Поразительно серое небо. Глубочайшее. Почему его не любят? Оно ярче любой синевы и любого солнца. Оно высасывает глаза, оно засасывает в себя. Это не пустота. Это бесконечность. И она так ощутима. Ее чувствуешь каждой клеточкой тела.
Прозрачные капли стекают по стеклу в самозабвенном танце. Они сталкиваются, пересекаются и растворяются друг в друге - как множество жизненных путей.
Медленно и мягко падает бледная темнота. Страсти утихают и засыпают, уходят в глубины, чтобы там превратиться в одну концентрированную точку, которая позже рванет подобно бомбе. А сейчас - тихо. Тихо и тепло. Только мелькания красных фар и вывесок сквозь тонкую пелену холодного сумрака.
Именно сейчас город ожил. Именно сейчас он такой, какой он есть. Яркий в своей серости, умиротворенный в своих контрастах. Это его плоть. Его дыхание. И я пожираю его, и я дышу им.
Мой червь изнутри жрет мое тело. Он отжирает части меня, взамен давая мне поразительное чувство жизни. Он грызет и горячит мои кости, поедает мои органы, выпивает последние соки из кожи. Так больно, так горячо... холодные капли падают на пылающие огнем веки, и - на меня словно обрушивается океан. Я раскрываю глаза, даже их я отдаю, без жалости, этому небу. Я труп. От меня скоро не останется ничего. Но я жива, как никогда!
Что-то давнее, далекое, навек пропавшее, но незабвенное, то, чему, нет названия - во вдохах и выдохах громадного бетонного животного, которое притворяется чем-то иным и раскачивает мои легкие. В неповторимом сумраке, который смягчает дичайшие цвета, делая их покорными. В мягкости и ароматах воздуха, как тогда, как тогда!
Они оживают. Они оживают и приходят ко мне. Без зова.
Они пробуждаются в Полнолунии, сдвигают могильные плиты, им подают руки, они обрастают плотью... вода струится от земли в небо мелкими серыми каплями, зажигаются огни.
Мы живы. И это больнее, чем быть мертвым.
Мне никогда не хватит слов... эта огненная дама своенравна и каждый раз так желанна. Она снова пришла ко мне, и я снова воспеваю ее, и я снова люблю ее.