"Не проявляйся. Не проявляйся, оставайся тем, что сейчас ты есть. Оставайся во Тьме и я смогу переносить тебя. И я смогу жить рядом с тобой. И я смогу прикасаться к тебе. Пред ликом Мортис все едино, и мы едины - если мы едины. И я смогу... наверное".
Даже губы не шепчут эти слова, даже мысль бежит от этих слов - они в пустоте, в тишине. Во Тьме. Не вырвавшиеся наружу. "Оставайся...". Но - это в конце.
А в начале...

Не было имени и не было пути, не было дома и не было семьи, не было наречено ничего из этого, не было высказано, названо. Не было показано и увидено.
Был лишь Хэлл - одинокий Хэлл, забытый и отвергнутый. Был - и был несломим, оттого что нечему было ломаться в пустоте. Нечему было ломаться там, где лишь серое небо над головой и тусклые ветви, и чужие рощи, и зов странной черной двери, пульсирующего за ней сердца.
Нечему было ломаться - но было чему расти.
Никто не знает.
Или же никто не хочет знать.
Не хочет знать, был ли он прав и был ли он Тьмой, или же лгал он и был Высшим и проклятым, Хэллом и мертвецом.
Но знают все.
Знает каждый.
Знает каждый - кто хозяин Черной Горы.
Изначально бывший Тьмой, или принявший Тьму - когда пало все. Когда нужно было сдержать обещание.
"Мы еще встретимся", - это было в начале.

Он умирал и это было начало.
"Мы еще встретимся", - это произносили губы, окрашенные бурой кровью.
"Мы встретимся", - на последнем выдохе.
"Мы обязательно встретимся, Рания", - так говорил Высший, проклятый и умирающий. Так говорила Тьма.

Тот, кто просыпается раньше, не выносит одиночества. Тот, кто просыпается раньше, вспоминает яркое небо, нежные ветви и родные рощи.
Тот, кто просыпается раньше - одинок.
Тот, кто просыпается раньше, становится Гастом.
Призраком, фантомом, правдой, Тьмой.
Тем, кто обещал встретиться - и кто встречает.
Под незримым и вездесущим оком Мортис всходит Черная Гора - дом и память, страдание и исцеление.
И восседает на трон Гаст - правда и Тьма, проклятый, но чистый в Тьме.
И те, кто хоть раз узрел сквозь бурую пелену нежные ветви родных рощ - стремятся туда, к нему, к ней.
Идут они умирать.

Идут они умирать, ибо нет просвета в пелене, нет рощ, нет неба, нет дома. есть - память о них. И память эта дрет плоть изнутри, скребет, скоблит, раздирает, будто стремится вычистить. Будто стремится забрать с собой - стремится, и не может.
И идут умирать они.
Туда, где хотя бы что-то утолит их боль, усыпит их болезнь, ослабит их проклятье.
И - пусть заберет их Души.
Пусть заберет.
Если оно может.
И идут они к Тьме.

И Тьма - может.
Рожденная чтобы вычищать и побеждать, успокаивать и утешать - она продолжает нести свой Дар.
И - не умирают они.

Сначала нужно одолеть портал. Находят его те, кто ищет Памятью.
Затем - одолеть пустошь. Одолевают ее те, кто не жалеет ног и тела.
Затем - преодолеть двух стражей, что вечно стерегут вход в Гору от проклятья. Не живые, но не каменные - порождения Тьмы - они пропускают лишь тех, кто идет домой.
Первым приходит оцепенение. Те, кто пришли умереть, стремятся это сделать. Безветренный мертвый сад у Черной Горы - место для них.
Затем приходит горе. И те, кто пришел умереть, не в силах сделать это, орут, рыдают, скулят, воют, выбегают прочь и падают оземь, и стенают, заламывая и без того саднящие руки, калечит себя и раздирают себя уже сами, следуя за памятью - ненавидя проклятье в себе, видя чистоту Тьмы и - завидуя ей. Эти пьют из колодцев, что расставлены повсеместно и пытаются узреть в них свое отражение.
Потом приходит злость. Злость - признак выздоровления. Познавшим Ярость - даруются крылья. Надрезы делаются прямо на спине, а кости уже сами делают свое дело. Яростных выпускают наружу - их все равно уже не удержать. Пустошь, находящаяся на стыке с мирами Эстер дает им, чем унять Ярость - сундуки Черной Горы полнятся амулетами убитых проклятых.

А затем приходит Душа. Кто-то остается в Тьме, неся ее в себе и дальше - и благодарит мать свою, Мортис. Кто-то идет в Сумрак, к Лие, и, проходя через него, вспыхивает яркой звездой - Светлые, Молнии, Огненные и Высшие.
Кроме одного Высшего. Который, когда-то будучи им, теперь навечно остается на Черной Горе.
Он - подводит к порталу.
Он - ждет заблудившихся на пустоши.
Он - показывает, как пройти через стражей.
Он - проводит в мертвый безветренный сад.
Он - залечивает раны покалечивших себя, терпеливо, снова и снова.
Он - унимает стенания.
Он - наполняет колодцы.
Он - делает надрезы для крыл.
Он - выпускает наружу и, в итоге - отпускает насовсем. Сам оставаясь вечно на Черной Горе.

Он обещал встретиться. И он встречал - первым из тех, кто имел общую память. Первым из тех, кто тоже видел Дом. Первым из тех, кто сдержал обещание.

И это было в начале.