Смерть - это с ними, ибо мы - не узрим.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
С прожилками, всплесками ядовитого огня.
Шаг ее стремителен, спина пряма.
Гордое бесстрастное лицо - маска.
Изумрудные змеиные глаза внимательно следят и режут остро.
Неповоротливая, словно лайнер, идущий по прямой - обманчива.
Словно выкованная из металла ожившая статуя - на удивление проворна.
Будто не глядя, выцепляет людей из толпы, будто случайно, впивается когтями.
Ловко подхватывает в давке, извивается, шепчет.
В самое ухо, в самую душу.
Люди бегут пред ней, люди расступаются.
Но не слишком далеко, чтобы не оскорбить ее величество.
Ужас и благоговение.
И вот уже один или двое волочатся за ней, еле переставляя ноги, покорные, тихие, жаждущие.
Толпа одевает маску одержимости ужасом.
Ужасом, перевалившим грань и ставшим безропотностью.
Кто-то весело, зверски скалится - эти знают ее лично.
Они боятся, но боятся другого - остаться без ее внимания.
И подойти слишком близко.
А так хочется.
Вцепиться.
Впереди, за высокой тенистой аркой, бушует танцпол.
Гигантское пространство, заполненное одержимым мясом.
Дико грохочет сцена и под грохот по каждому из одержимых пробегает разряд - они чуют ее.
Море тел колыхается в едином порыве и ускоряет движение.
Из массы голосов вырывается один безумный вопль, вопль благоговения, заглушающий музыку.
Волна доходит до сцены и музыканты разом, в едином порыве, ударяют по инструментам, сотрясая воздух.
Стоны позади, крики впереди, грохот, продувающий насквозь бас - в этот момент часть толпы сходит с ума.
Они больше никогда не выйдут из Ветра.
Балконы облепили шлюхи и танцовщицы, и просто наблюдатели.
Они льнут к перилам, даже те, кому осточертел наркотический угар.
Просовывают тонкие колени сквозь перила, тянут, извивают руки.
Где-то наверху кто-то уже оккупировал уютные люксы, предаваясь плотским утехам.
И сейчас их движения становятся резче, бесстыднее.
Танцовщица на подиуме у бара сильнее обычного выгибает спину, прикрывает глаза в порыве сладострастия.
Сейчас она верит в свой танец.
"Нельзя", "можно", "можно", "нельзя".
Вездесущая Мира максимально учтиво раздает указания, направляя людей к королеве либо прочь от нее.
Идеально угадывая желания своей хозяйки.
Кажется, что Мира не одна, а - ее много.
Она единственная здесь сохраняет рассудок.
Публика Ветра - максимально разношерстная.
Здесь есть правители этого города, пришедшие забыть, кто они такие.
Есть цвет элиты, пришедший сорить деньгами, пришедший за запретными удовольствиями.
Есть молодые авантюристы, которым мало собственной бурлящей в жилах крови.
Есть падшие, потерявшие все в погоне за очередной дозой, пришедшие за очередной дозой.
Есть те, кто пришел в последний раз - употребить как можно больше и уйти с петлей на шее.
Ветер принимает всех, Ветер угождает всем.
Ветер пожирает каждого.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
И каждый вдыхает запах ее, резкий и сладкий, обжигающе холодный.
Словно кровь на железе.
Она транслирует свою сущность каждому - и каждый одержим ею.
В воплях, в задранных кверху головах, в экстатически открытых ртах - дарованная им бесконечная энергия, которую они уже не могут вместить.
Она раздирает каждого из них на части, даже не прикасаясь к ним.
Даже не гладя на них.
Зарождает в них желания, о которых они и помыслить не могли.
И они тут же исполняют их.
"Ведь это же Ветер, здесь есть абсолютно всё! Здесь царство вашей потайной жажды и ее утоления. И, я вам этого не говорила, оплот совершенства. Ваш столик, пожалуйста".
Мира лучезарно и приветливо улыбается.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
И ненасытно пожирает отголоски чьих-то сбывшихся мечт.
Как паук, впрыснувший яд и после высасывающий размягченные внутренности жертвы.
Никто никогда не видел за ее блеском червоточины, жрущей ее саму изнутри.
Никто не видел за гордой самодовольной маской искривленное болью лицо.
Никто не видел слез из изумрудных безумных глаз.
Никто не видел, как это выточенное из скалы тело корчится на холодном полу в углу пыльной комнаты, агонизируя.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
Иногда им с Ветром нужно побыть наедине.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
С прожилками, всплесками ядовитого огня.
Шаг ее стремителен, спина пряма.
Гордое бесстрастное лицо - маска.
Изумрудные змеиные глаза внимательно следят и режут остро.
Неповоротливая, словно лайнер, идущий по прямой - обманчива.
Словно выкованная из металла ожившая статуя - на удивление проворна.
Будто не глядя, выцепляет людей из толпы, будто случайно, впивается когтями.
Ловко подхватывает в давке, извивается, шепчет.
В самое ухо, в самую душу.
Люди бегут пред ней, люди расступаются.
Но не слишком далеко, чтобы не оскорбить ее величество.
Ужас и благоговение.
И вот уже один или двое волочатся за ней, еле переставляя ноги, покорные, тихие, жаждущие.
Толпа одевает маску одержимости ужасом.
Ужасом, перевалившим грань и ставшим безропотностью.
Кто-то весело, зверски скалится - эти знают ее лично.
Они боятся, но боятся другого - остаться без ее внимания.
И подойти слишком близко.
А так хочется.
Вцепиться.
Впереди, за высокой тенистой аркой, бушует танцпол.
Гигантское пространство, заполненное одержимым мясом.
Дико грохочет сцена и под грохот по каждому из одержимых пробегает разряд - они чуют ее.
Море тел колыхается в едином порыве и ускоряет движение.
Из массы голосов вырывается один безумный вопль, вопль благоговения, заглушающий музыку.
Волна доходит до сцены и музыканты разом, в едином порыве, ударяют по инструментам, сотрясая воздух.
Стоны позади, крики впереди, грохот, продувающий насквозь бас - в этот момент часть толпы сходит с ума.
Они больше никогда не выйдут из Ветра.
Балконы облепили шлюхи и танцовщицы, и просто наблюдатели.
Они льнут к перилам, даже те, кому осточертел наркотический угар.
Просовывают тонкие колени сквозь перила, тянут, извивают руки.
Где-то наверху кто-то уже оккупировал уютные люксы, предаваясь плотским утехам.
И сейчас их движения становятся резче, бесстыднее.
Танцовщица на подиуме у бара сильнее обычного выгибает спину, прикрывает глаза в порыве сладострастия.
Сейчас она верит в свой танец.
"Нельзя", "можно", "можно", "нельзя".
Вездесущая Мира максимально учтиво раздает указания, направляя людей к королеве либо прочь от нее.
Идеально угадывая желания своей хозяйки.
Кажется, что Мира не одна, а - ее много.
Она единственная здесь сохраняет рассудок.
Публика Ветра - максимально разношерстная.
Здесь есть правители этого города, пришедшие забыть, кто они такие.
Есть цвет элиты, пришедший сорить деньгами, пришедший за запретными удовольствиями.
Есть молодые авантюристы, которым мало собственной бурлящей в жилах крови.
Есть падшие, потерявшие все в погоне за очередной дозой, пришедшие за очередной дозой.
Есть те, кто пришел в последний раз - употребить как можно больше и уйти с петлей на шее.
Ветер принимает всех, Ветер угождает всем.
Ветер пожирает каждого.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
И каждый вдыхает запах ее, резкий и сладкий, обжигающе холодный.
Словно кровь на железе.
Она транслирует свою сущность каждому - и каждый одержим ею.
В воплях, в задранных кверху головах, в экстатически открытых ртах - дарованная им бесконечная энергия, которую они уже не могут вместить.
Она раздирает каждого из них на части, даже не прикасаясь к ним.
Даже не гладя на них.
Зарождает в них желания, о которых они и помыслить не могли.
И они тут же исполняют их.
"Ведь это же Ветер, здесь есть абсолютно всё! Здесь царство вашей потайной жажды и ее утоления. И, я вам этого не говорила, оплот совершенства. Ваш столик, пожалуйста".
Мира лучезарно и приветливо улыбается.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
И ненасытно пожирает отголоски чьих-то сбывшихся мечт.
Как паук, впрыснувший яд и после высасывающий размягченные внутренности жертвы.
Никто никогда не видел за ее блеском червоточины, жрущей ее саму изнутри.
Никто не видел за гордой самодовольной маской искривленное болью лицо.
Никто не видел слез из изумрудных безумных глаз.
Никто не видел, как это выточенное из скалы тело корчится на холодном полу в углу пыльной комнаты, агонизируя.
Железной поступью королева идет по залам Ветра.
Впереди нее бежит ужас, под шагами ее крошится гладкий пол, позади расстилается мгла.
Иногда им с Ветром нужно побыть наедине.
-
-
31.03.2015 в 23:59Мне понравился прием с повторением предложения, создается эффект поэтического заклинания.
Еще стоит отметить некий дионисийский налет, сочетание ужаса и безумия.
-
-
01.04.2015 в 22:54