Смерть - это с ними, ибо мы - не узрим.
Как бы там ни было, она всегда приходит к этому. Всегда возвращается к одному и тому же. Все лабиринты замкнуты вокруг одной комнаты - все ведут в нее, и ни один - прочь.
Как бы она не перекраивала свою разодранную плоть, всегда получается та, первая - оскал и шрам.
Как далеко бы она ни бежала, расстояние превращает пройденный путь в тонкую душашую леску.
Какими бы ручными монстрами она не повелевала, появляется он - и она превращается в загнанную жертву.
Некоторые считают, что она ловит свой кайф от этого. Что ей в удовольствие умирать раз за разом, и раз за разом убивать - одно и то же существо. Кто-то говорит, что ей нужно спасение, рука помощи извне - и они пытаются ее подать. Иным просто надоели игры в свободу с последующим падением. А кто-то утверждает, что видит растущую железобетонную выдержку, что она "хорошо держится". И, благословенны те, кто считает это лишь еще одним поводом для разговора.
Она же сама видит и обратное - чем ближе, тем дальше хочется оттолкнуть. Это единство - как тяга мотылька к открытому пламени - оно сжигает и она не хочет сгореть.
Так и бушуют волны двух одержимых и давней памяти - приливы и отливы, смывающие в пучины всё на своем пути. Есть ли сила в них смыть преграды? Сложно выяснить, когда ты горишь, даже находясь внутри волны.
Отвернуться или смотреть на тебя? Выбор, от котрого зависит вид умирания. Который невозможно сделать.
Как бы она не перекраивала свою разодранную плоть, всегда получается та, первая - оскал и шрам.
Как далеко бы она ни бежала, расстояние превращает пройденный путь в тонкую душашую леску.
Какими бы ручными монстрами она не повелевала, появляется он - и она превращается в загнанную жертву.
Некоторые считают, что она ловит свой кайф от этого. Что ей в удовольствие умирать раз за разом, и раз за разом убивать - одно и то же существо. Кто-то говорит, что ей нужно спасение, рука помощи извне - и они пытаются ее подать. Иным просто надоели игры в свободу с последующим падением. А кто-то утверждает, что видит растущую железобетонную выдержку, что она "хорошо держится". И, благословенны те, кто считает это лишь еще одним поводом для разговора.
Она же сама видит и обратное - чем ближе, тем дальше хочется оттолкнуть. Это единство - как тяга мотылька к открытому пламени - оно сжигает и она не хочет сгореть.
Так и бушуют волны двух одержимых и давней памяти - приливы и отливы, смывающие в пучины всё на своем пути. Есть ли сила в них смыть преграды? Сложно выяснить, когда ты горишь, даже находясь внутри волны.
Отвернуться или смотреть на тебя? Выбор, от котрого зависит вид умирания. Который невозможно сделать.