Смерть - это с ними, ибо мы - не узрим.
Дориан не пошел по стопам Рании, хотя у него для этого были все возможности и причины. Но, он стал иным Первым.
Взамен горячности и взрывоопасности Рании он выказывает мнимое спокойствие и безразличие, даже непричастность. Первое время всё это принималось за страх и неспособность, но оказалось обманчивым. Как и его обманчивая субординация.
Не реагируя ни на один выпад, не покупаясь ни на одну провокацию, он затуманивает взор и свои и чужим. Создает иллюзию и не создает паники. А тем временем - запускает очередной локальный ураган. Пара слов самым взрывным, пара жестов, пара незаметных кивков - и вот уже кипит не ожидаемая никем бойня. Чужие не успевают понять, свои не успевают испугаться. И что самое главное - усомниться.
То ли у него еще не выработался инстинк защитника, присущий Рании, то ли он просто не палится... Словом, Дориан очень быстро уяснил, что Рэд усмирять бесполезно, а с Аэлин бесполезно спорить. Поэтому одну он посылает вперед, а вторую втихоря трахает. И волки сыты, и овцы целы, проще говоря.
В отличии от Рании, которая смеясь и прилюдно запугивала и деморализовывала неугодных, он и здесь нашел свой метод. Униженный при всех враг жаждет мести, униженный же приватно, один на один, трижды подумает, прежде чем нарваться на повторную экзекуцию. Под "воспитательный процесс" Дориана уже попали почти все Темные, парочка Высших, Хэлл, Лайр и, кажется, даже Рэн. За что - не ясно. Иногда создается впечатление, что он просто отыгрывается за века вынужденного молчания.
Кстати о Лайре. Лайр неслабо отхватил как раз таки прилюдно и показательно. Да, слова последнего предолжения вообще не вяжутся друг с другом. Первый, который, смеясь, одолел бога, тоже представляется выдумкой. "Знай свое место, когда находишься рядом с Темным" - таковы были его слова распростертому на земле Лайру. Рания в этот момент ловила на себе кучу напуганных и умоляющих взглядов и вжималась спиной в дерево. Хотела бы она этим взглядам что-то ответить, но как раз в этот момент она окончательно и ясно поняла, что ее силовые потоки пролетают насквозь. Она потеряла контроль над своим Первым.
Кстати о контроле. Дориан где-то нехило отожрался и теперь не подвержен воздействию даже собственных богов. Их энергия отталкивается от него, как теннисный мячик от бетонной стены. Избирательно, разумеется. Подпитывается он всё с той же свлочной готовностью. Вопросы, где он так отожрался, почему не признаётся и что с этим делать, остаются открытыми.
" - Теперь тебя меня не поймать, Рания.
- Да. И не спасти.
- Меня не нужно спасать. Сама же знаешь, я не облажаюсь."
Его самоуверенность уже начинает граничить с безумием и это наверно единственное, в чем эти двое остаются похожи.
С каждым днем он все неохотнее соглашается с ее приказами. С каждым днем все требовательнее заявляет права на нее.
Со временем его холодность ко всему окружающему кроме своей госпожи превратилась в открытое презрение. И хотя к Темным и Высшим он проявляет нечто вроде снисхождения, Дайна и Рэн узнали о себе всё, что долгие годы хотела сказать, но таила Рания. Несчастный Хэлл тысячу раз выслушал кто он такой и где его собачье место. По первому времени его опасались с оглядкой на Ранию - не отожрет ли голову за Первого. Теперь опасаются, потому что действительно стоит опасаться. Когда-нибудь они соберутся толпой и попытаются навалять ему пиздюлей. Когда-нибудь. И только после того, как обломают об него все свои зубы, Рания вздохнет спокойно. А пока она ужасается, беспокоится и умиляется одновременно.
Взамен горячности и взрывоопасности Рании он выказывает мнимое спокойствие и безразличие, даже непричастность. Первое время всё это принималось за страх и неспособность, но оказалось обманчивым. Как и его обманчивая субординация.
Не реагируя ни на один выпад, не покупаясь ни на одну провокацию, он затуманивает взор и свои и чужим. Создает иллюзию и не создает паники. А тем временем - запускает очередной локальный ураган. Пара слов самым взрывным, пара жестов, пара незаметных кивков - и вот уже кипит не ожидаемая никем бойня. Чужие не успевают понять, свои не успевают испугаться. И что самое главное - усомниться.
То ли у него еще не выработался инстинк защитника, присущий Рании, то ли он просто не палится... Словом, Дориан очень быстро уяснил, что Рэд усмирять бесполезно, а с Аэлин бесполезно спорить. Поэтому одну он посылает вперед, а вторую втихоря трахает. И волки сыты, и овцы целы, проще говоря.
В отличии от Рании, которая смеясь и прилюдно запугивала и деморализовывала неугодных, он и здесь нашел свой метод. Униженный при всех враг жаждет мести, униженный же приватно, один на один, трижды подумает, прежде чем нарваться на повторную экзекуцию. Под "воспитательный процесс" Дориана уже попали почти все Темные, парочка Высших, Хэлл, Лайр и, кажется, даже Рэн. За что - не ясно. Иногда создается впечатление, что он просто отыгрывается за века вынужденного молчания.
Кстати о Лайре. Лайр неслабо отхватил как раз таки прилюдно и показательно. Да, слова последнего предолжения вообще не вяжутся друг с другом. Первый, который, смеясь, одолел бога, тоже представляется выдумкой. "Знай свое место, когда находишься рядом с Темным" - таковы были его слова распростертому на земле Лайру. Рания в этот момент ловила на себе кучу напуганных и умоляющих взглядов и вжималась спиной в дерево. Хотела бы она этим взглядам что-то ответить, но как раз в этот момент она окончательно и ясно поняла, что ее силовые потоки пролетают насквозь. Она потеряла контроль над своим Первым.
Кстати о контроле. Дориан где-то нехило отожрался и теперь не подвержен воздействию даже собственных богов. Их энергия отталкивается от него, как теннисный мячик от бетонной стены. Избирательно, разумеется. Подпитывается он всё с той же свлочной готовностью. Вопросы, где он так отожрался, почему не признаётся и что с этим делать, остаются открытыми.
" - Теперь тебя меня не поймать, Рания.
- Да. И не спасти.
- Меня не нужно спасать. Сама же знаешь, я не облажаюсь."
Его самоуверенность уже начинает граничить с безумием и это наверно единственное, в чем эти двое остаются похожи.
С каждым днем он все неохотнее соглашается с ее приказами. С каждым днем все требовательнее заявляет права на нее.
Со временем его холодность ко всему окружающему кроме своей госпожи превратилась в открытое презрение. И хотя к Темным и Высшим он проявляет нечто вроде снисхождения, Дайна и Рэн узнали о себе всё, что долгие годы хотела сказать, но таила Рания. Несчастный Хэлл тысячу раз выслушал кто он такой и где его собачье место. По первому времени его опасались с оглядкой на Ранию - не отожрет ли голову за Первого. Теперь опасаются, потому что действительно стоит опасаться. Когда-нибудь они соберутся толпой и попытаются навалять ему пиздюлей. Когда-нибудь. И только после того, как обломают об него все свои зубы, Рания вздохнет спокойно. А пока она ужасается, беспокоится и умиляется одновременно.