Смерть - это с ними, ибо мы - не узрим.
The enemy arrives
Escape into the night
Everybody run now
Everybody run now
Break into another time


Светлые ночи, горящие ночи. Словно высосавшие свет из дней, ночи.
День под могильным пологом тишины уходит. Сухой, шершавый пылью день уходит. Серо-золотой, сонный день отступает. Прохладный, чистый день растворяется. А раздышавшиеся мягким, словно молоко, воздухом, легкие, не могут уняться. Под синеющим вверху, тяжелеющим, оживающим небом, под ноги летят золотые обрывки - с первым вечерним порывом. Шуршат, шелестят, такие хрупкие и вездесущие. В груди разгорается жар - засыпание превращается в пробуждение. Мы не идем домой. Нам не хочется домой. Разгоревшийся жар начинает согревать и прохладные порывы ласково лижут ставшую горячей кожу.
Мы вдвоем сидим на детских качелях в глубине двора - они широкие и нам хватает места. Пластиковое сидение на твоей половине проломлено и ты сидишь на спинке качелей, оперев ноги на голые перекладины сиденья. Я кладу голову тебе на колени и ты вытаскиваешь листья из моих волос, но они падают на них вновь. Мы тихо говорим и тихие слова заглушают вопли со всех концов.
"А ну блять..."
"Иди сюда ебана в рот"
"Пидарасы!"
"Ааааа блять"
".. да я те че говорю"
Все они, вперемешку со звуком бьющегося стекла, призывного свиста, тяжелых глухих прыжков по пыльной земле, ударов по резиновому мячу создают потрясающую какофонию. Молодым бесцельным возлиятелям и отьявленным "спортсменам" тоже не хочется домой. Им хочется пить под луной и следить за мячом во тьме - так даже интереснее.
Я с удовольствием слушаю эти звуки, улавливая в них мелодию, довольно странную и все же красивую. Ты - чуть насторожена, внимательна. Сегодня ты следишь за угрозой. А в глубине души мы обе знаем, что угрозы нет.
За нашими спинами - забор хлебозавода, густой кустарник и непроглядная тьма. Перед нашими глазами - пыльная тропа, а за ней - снующие во тьме силуэты, взлетающие вверх другие качели, чьи металлические поручни блестят во тьме в свете фонарей и - словно бесконечные соты - горящие окна дома.
Внутри него нас ждет покой, но мы не стремимся туда - мы обрели покой иной.
Я запрокидываю голову и гляжу в чисто-сапфирное небо, ясное, жгучее, бесконечное, могущественное. Танец твоих пальцев в моих волосах сбивается и ты проводишь рукой по моей щеке. Я улыбаюсь тебе - ты мне. Твои глаза - как дыры, сквозь которые просвечивает небо.
- Чет холодно, - спустя время ты поводишь плечами и плотнее закрываешься свитером.
- Я знаю, как тебя согреть.
- Домой не хочу.
- Не домой. Может, костер?
- Прям щас чтоль?
- Ну да. Пошли все в жопу. Тем более, сегодня праздник.
Ты раздумываешь всего лишь мгновение.
---
Маленький огонек, закрытый твоей ладонью от ветра, наконец разгорается и с аппетитом пожирает то, что мы принесли ему. Рядом с огнем как-то странно. Непривычно. Живой огонь. Свободный огонь. Вот так, вот здесь. А ведь мы можем принести ему больше. Мы можем принести ему все. Мы можем отпустить его на волю. Мы можем...
- А теперь вспомни всех.
Постепенно начинают подтягиваться остальные. Пляска огня и синевы затягивает даже скептиков. Пляска вина и пыли, бумаги, крови и памяти.
Ты застываешь у огня. В какую-то минуту ты всегда застываешь у огня. Просто останавливаешься, садишься и застываешь. Из года в год. Подобная стеклянной статуе, ты живее чем когда либо в эти моменты. Ты смотришь и видишь то, что не видит никто более.
Черные струи дыма летят в сапфирное небо, завихряются в нем, танцуют, передразнивая нас. Я вдыхаю их.

Посвящается Юлии.